Однако Гамаду повезло. На восьмой день после сражения с пеллианами на мониторе приборного отсека появилось изображение фелицианского крейсера ближнего радиуса. Наемники Майлза, уставшие от неприятных сюрпризов, хотели для начала на всякий случай дать залп-другой из стационарных орудий, а потом уж идентифицировать останки судна. Майлз не без труда утихомирил свою буйную команду, и вскоре фелицианин пристыковался к причальному узлу станции.
Первым, что привлекло внимание Майлза, когда делегация фелицианских офицеров вошла в зал заседаний, были два вместительных пластиковых кофра на антигравитационной платформе, которую они толкали перед собой. Эти кофры очень напоминали средневековые пиратские сундуки с сокровищами. На мгновение зажмурившись, Майлз представил, что внутри – сверкающие диадемы, груды золотых монет и длинные нити первосортного жемчуга. К сожалению, подобные безделушки давно перестали считаться драгоценностями; теперь мерилом богатства были кристаллические микросхемы, мини-дискеты, синтезированные фрагменты ДНК, а также льготные контракты на разработку сельскохозяйственных угодий и полезных ископаемых различных планет… «Слава Богу, настоящее искусство все еще в цене!» – подумал Майлз, потрогав рукоять своего кинжала, и это прикосновение согрело его, словно рукопожатие старого друга.
Между тем фелицианский казначей уже давно втолковывал ему что-то обеспокоенным голосом. Майлз успел поймать лишь конец последней фразы:
– …должны сначала получить на руки список товаров, составленный майором Даумом, а затем проверить сохранность каждого предмета.
Капитан крейсера устало кивнул.
– Поговорите с моим старшим бортинженером. Вам предоставят всю необходимую помощь. Но только побыстрее, если можно, – Майлз посмотрел на Гамада, подобострастно следящего за каждым его жестом. – Неужели до сих пор не нашли его декларации? Или хотя бы каких-нибудь личных бумаг?
– Боюсь, все сгорело вместе с ним, сэр.
Капитан выругался и обернулся к Майлзу.
– А вы, стало быть, и есть тот самый полоумный инопланетный мутант, о котором мне так много рассказывали?
Сын графа Форкосигана медленно встал с кресла.
– Я не мутант, ка-пи-тан.
Последнее слово Майлз процедил так, как умел только он, – с изящной издевкой. Впрочем, через мгновение он уже овладел собой – в конце концов, человек, не спавший несколько ночей кряду, может сболтнуть что угодно.
– Насколько я понимаю, на этом ваша миссия не заканчивается, – заметил он.
– Да, мы должны оплатить услуги ваших людей, – вздохнул капитан.
– Хотелось бы проверить сохранность груза, – Майлз выразительно кивнул на сундуки.
– Займитесь этим, казначей, – распорядился капитан. – А вы, Гамад, давайте, покажите, что у вас здесь…
В глазах База мелькнуло подозрение.
– Милорд, позвольте мне пойти с ними, – попросил он.
– И мне, – сказал Мэйхью, лязгнув зубами, словно лошадь, закусившая удила.
– Действуйте, – кивнул Майлз и выжидательно посмотрел на казначея.
Тот опять вздохнул и вставил дискету в компьютер платформы.
– Итак… Мистер Нейсмит, если не ошибаюсь?.. Могу я видеть копию контракта на доставку груза?
Майлз нахмурился.
– Мы с майором Даумом заключили устное соглашение. Сорок тысяч бетанских долларов за доставку груза на Фелицию в целости и сохранности. Этот завод – фелицианская территория, не так ли?
Казначей вытаращил глаза:
– Как вы сказали – устное соглашение?! Но устное соглашение – это не контракт.
– Это больше, чем контракт, – наставительно сказал Майлз. – Душа человека – в его дыхании, а значит, в его голосе и в словах, которые он произносит. Нет ничего более обязывающего к выполнению.
– Вы знаете, сейчас вся эта поэзия не совсем уместна…
– Это не поэзия, а общепринятая юридическая норма!
«Норма-то норма, только на Барраяре, а не здесь», – добавил он про себя.
– Впервые слышу.
– А вот майор Даум, в отличие от вас, все прекрасно понимал.
– Майор Даум служил в галактической разведке. А я всего лишь… бухгалтер, если угодно.
– Значит, вы отказываетесь выполнить обещание вашего убитого товарища? Странно – вы ведь солдат, настоящий солдат, а не наемник.
Казначей покачал головой:
– Я не понимаю, что вы хотите этим сказать… Но как бы то ни было, если груз в порядке, вы получите соответствующую сумму.
Его слова вселили в Майлза определенную степень оптимизма.
«Этот человек не вор, – подумал юноша. – Вряд ли я нанесу ему смертельную обиду, если пересчитаю деньги».
– Давайте посмотрим, – предложил он.
Казначей кивнул своему помощнику, и тот набрал цифровой код. Майлз затаил дыхание, готовясь увидеть невероятную кучу денег…
С шипением поднялась крышка кофра, и его взору предстало бесчисленное множество туго связанных пачек разноцветной бумаги. Воцарилось долгое, бесконечно долгое молчание.
Майлз соскользнул со своего кресла и взял одну из пачек. Около сотни одинаковых ярких картинок с буквами незнакомого алфавита, напоминающего неразборчивый почерк. Он поднес пачку к свету.
– Что это такое? – спросил он наконец.
Казначей поднял брови.
– То есть как – что? Валюта в банкнотах. Служит в качестве дензнаков на большинстве планет.
– Это я знаю и без вас. Я спрашиваю – что это за валюта?
– Фелицианские миллифениги.
– Миллифениги… – повторил Майлз. Звучало, как изощренное ругательство. – Сколько здесь в переводе на настоящие деньги? Бетанские доллары или, скажем, барраярские имперские марки?
– А что такое барраярские марки? – озадаченно пробормотал помощник.
Казначей откашлялся:
– В отчете по итогам года, публикуемом, как известно, Бетанской валютной биржей, сто миллифенигов соответствуют ста пятидесяти бетанским долларам.
– Это было почти год назад. А сейчас?
Казначей вдруг с интересом уставился в иллюминатор, обронив:
– Оссеровская блокада не дает нам возможности следить за текущим курсом.
– Вот как? Ну, хотя бы самый свежий, который вы знаете.
Фелицианин снова откашлялся. Его голос сделался совсем тихим:
– Я надеюсь, вы понимаете, что из-за блокады практически вся информация о ходе войны поступает на другие планеты от пеллиан…
– Простите, меня интересует курс.
– Мы не знаем…
– Последний курс! – прошипел Майлз.
Казначей вздрогнул.