Катарина Фогельшё улыбается.

— Хорошо, инспектор, успокойтесь. Все в порядке. У меня красная «Тойота», если это так для вас важно.

Малин разворачивается.

Прочь из гольф-ада. Она слышит, как Харри благодарит Катарину за то, что та уделила им время. Слава богу, не извиняется за поведение Малин.

— Будьте помягче с моим братом, — просит Катарина. — Он безобиден.

— Даже если у тебя проблемы с подобными типами, держи себя в руках. Не стоит так разговаривать с людьми, как бы плохо тебе ни было.

Харри читает ей наставления, выруливая с парковки гольф-клуба. Дождь все еще хлещет, а в сумерках Линчёпинг кажется еще менее гостеприимным. Малин чудится, что поляна с восточной стороны леса кишит змеенышами. Они шипят и словно пожирают друг друга.

— Но я чувствую себя совсем не плохо, — замечает она Харри.

Потом кивает.

— Ты ведь понимаешь, каковы они, эти типы.

Но она знает, что озлобленность — всего лишь способ приглушить неуверенность. Обыкновенная детская психология. Малин смущается, надеясь, что Мартинссон не заметит, как покраснели ее щеки.

— Она что-то скрывает, как и ее отец, — говорит Харри. — А может, и брат.

— Это так, — соглашается Малин. — Играть с правдой — вероятно, у них это семейное.

— Или они хотят как можно больше усложнить нам работу, — замечает Харри.

За окнами снова виллы района Юльсбру и белые многоквартирные дома с открытыми коридорами между ними по другую сторону трассы Брукиндследен. Дождь падает под углом, словно его струи и ветер хотят соединить два совершенно разных мира.

— Посмотрим, что нам скажет Фредрик Фогельшё, — продолжает Харри. — Самое время было бы приступить к допросу сейчас, когда он немного протрезвел.

20

Стрелки часов на стене комнаты для допросов в подвале участка полиции Линчёпинга движутся беззвучно. 18:01.

Серо-черные стены покрыты рифлеными акустическими панелями, а галогенная лампа расположена так, что четыре отходящих от нее световых конуса падают прямо на вмонтированные в пол стулья вокруг вытянутого металлического стола. Стулья закрепили совсем недавно: слишком часто стало случаться, что оказавшиеся в затруднительном положении подозреваемые в ярости бросались ими в стены.

Зеркало на стене смотрит в сторону кабинета, откуда Свен Шёман и Карим Акбар наблюдают за теми, кто находится в комнате для допросов.

Юхан Якобссон смотрит на Фогельшё. Алкотестер показал чуть меньше одного промилле в крови, но Фредрик, похоже, быстро протрезвел. Взгляд его по другую сторону стола в мутном свете лампы кажется вполне ясным и осмысленным. Рядом с Юханом ерзает на стуле Вальдемар, пытаясь устроиться поудобнее. На Фогельшё синий блейзер и желтая рубашка. Рядом с ним его адвокат, обворожительный тип по имени Карл Эреншерна. Юхан имеет с ним дело уже во второй раз, в первом случае результат допроса был нулевым. «Посмотрим, — думает Юхан, — удастся ли нам перехитрить тебя сейчас».

Он включает маленький черный магнитофон, расположенный перед ним на столе.

— Допрос Фредрика Фогельшё в связи с расследованием убийства Йерри Петерссона, а также с другими преступлениями. Двадцать четвертое октября. Пятница. Восемнадцать часов четыре минуты.

До сих пор Фредрик, можно считать, не сказал ни слова. Только на вопрос, хочет ли он, чтобы на его допросе присутствовал адвокат, ответил утвердительно. Назвал имя Эреншерны, но даже не дал номер телефона, полагая, что полиции он известен. Потом попросил разрешения позвонить своей жене Кристине, и Свен не нашел никаких причин отказать ему в этом. У них достаточно оснований задержать Фредрика Фогельшё за менее значительные преступления, но в деле об убийстве Йерри Петерссона он всего лишь имя, всплывшее в ходе расследования. Нет у них оснований и для обыска. Правда, на его машину наложили арест, и сейчас ее тщательно обследуют в лаборатории.

— Начнем с сегодняшнего происшествия, — говорит Юхан. — Почему вы пытались скрыться от полицейских, давших вам знак остановиться?

Фредрик Фогельшё испуганно смотрит на своего адвоката, словно спрашивая его, как направить этот допрос в нужное русло и не угодить в западню. Адвокат кивает ему, давая разрешение ответить.

— Я испугался, — начинает Фредрик и утирает капельки пота с верхней губы. — Я знал, что выпил слишком много, и не хотел, чтобы меня снова арестовали за вождение в нетрезвом виде. Я не хотел летом попасть в Шеннинге. [37] И вот я запаниковал. Из моей головы будто выветрились последние остатки разума, я уже не мог остановиться. Ужасно глупо, и я прошу у вас прощения.

— Ваших чертовых извинений здесь явно недостаточно, — грубо обрывает его Вальдемар.

— Я попросил бы вас не ругаться, — встревает Эреншерна, а полицейский, сжав зубы, шипит:

— Из-за вас могли погибнуть невинные люди. Мы задержали вас за вождение в нетрезвом виде, воспрепятствование исполнению служебных обязанностей, беспорядок на дороге и еще за десяток тому подобных вещей. Вы алкоголик?

Эреншерна молчит.

— Вероятно, вам следует признать это.

— Я бы не хотел так усложнять дело, — отвечает Фредрик Фогельшё. — Нет, я не алкоголик, хотя иногда выпиваю лишку. Но разве такое не случается с каждым? Я запаниковал. И я виноват в том, что пьяным сел за руль. Но ведь не в этом главная причина того, что я здесь?

— Нет, — подтверждает Вальдемар и нагибается через стол. — Сначала мы хотели поговорить с вами об убийстве Йерри Петерссона.

— Не потому ли вы бежали, что думали, что мы арестуем вас в связи с этим преступлением? — спрашивает Юхан.

— Мой клиент уже ответил, почему он бежал, когда вы пытались его остановить, — встревает Эреншерна.

— Я даже не знал, что Петерссон убит. Мне только что сказал об этом адвокат.

Эреншерна кивает.

И тут Фредрик Фогельшё изменяется в лице и начинает говорить, прежде чем Эреншерна успевает остановить его.

— Позвольте, вы нашли этого паяца мертвым, даже убитым. Хорошая новость, должен я вам сказать.

Только что казавшееся усталым, тело Фредрика снова пробуждается к жизни, напрягаясь каждым мускулом.

«Недостойно», — замечает про себя Юхан и смотрит на Вальдемара взглядом, означающим: «Надави же на него!»

Эреншерна кладет руку на плечо Фредрика: «Успокойся, Фредрик».

— То есть вы хотели его смерти? — переспрашивает Вальдемар.

— Мой клиент не будет отвечать на этот вопрос.

— Доверьтесь нам, — обращается к Фредрику Юхан, — мы желаем вам добра. Если вы не имеете никакого отношения к этому убийству, мы должны знать об этом; если же имеете, мы постараемся облегчить ваше положение, насколько сможем. Согласитесь, то, что вы бежали от нас, довольно странно. Вам есть что рассказать, ведь так?