На этом, однако, издевательства не закончились. С моих штанов срезали все пуговицы, а к правой руке двумя наручниками приковали двухпудовую гирю.
— Совсем озверели? — не выдержал я, попробовав перемещаться с гирей, придерживая левой рукой спадающие штаны. — Чем я вам так насолил?
— Ввиду особой опасности объекта, — пояснил старший конвоя. — Приказано максимально ограничить свободу передвижения. Сидеть тебе нормально?
— Да ничего. — Действительно, в сидячем положении вся ущербность ситуации не ощущалась так остро. — А как я буду ходить?
— А тут недалеко, — пообещал начальник. — Давай — двинулись помаленьку…
Кабинет лысого был уютный. Мягкого колера однотонные обои, светло-зеленые шторы, стол ореховый, кресла мягкие по обе стороны от небольшого раскладного диванчика, цветочки на подоконнике. Никаких компьютеров и прочей оргтехники: на столе большой телефонный аппарат с кучей кнопок, пачка хорошей, бумаги и подставка с ручками. Простенько и со вкусом. Окно кабинета наполовину было утоплено в бетонном коробе, а верхняя половина выходила на хозяйственный двор — виднелись какие-то колеса и ящики.
Лысый пригласил меня жестом располагаться в кресле, сам вольготно уселся за письменным столом и, отослав конвоиров, с удовольствием закурил.
— Ну, уморил ты меня, — пуская в потолок колечки, сообщил мой визави. — Ну, наконец-то, ласковый ты мой… Сотрудничать будешь?
— Обязательно, — с готовностью кивнул я головой. — Гирю отцепите — все расскажу.
— Ты опасен, — возразил лысый. — Мы тебя давно ведем — знаем. Ты вот что: расскажи все, и мы тебя отпустим. Собственно, твоя персона, хотя она и чрезвычайно интересна, нас в данный момент особенно не занимает.
— Вы следователь? — на всякий случай уточнил я.
— Я преследователь, — мягко улыбнулся лысый. Вообще он был довольно симпатичным, несмотря на полное отсутствие волосяного покрова, располагал к себе с первых же минут общения. — Я тебя преследую бог знает сколько времени.
— Кто меня у вас перехватил — знаете? — из праздного любопытства поинтересовался я.
— Догадываемся, — лысый смущенно ущипнул себя за мочку уха. — Но нам пока не до них. А ты вот что: в «КамАЗе» ковырялся? В том, который в Сухой Балке валяется?
— Вам же Валера все рассказал. — Я криво ухмыльнулся. — Давайте к делу, без обиняков.
— Но факт не отрицаешь?
— Нет, не отрицаю.
— Очень приятно. — Лысый на несколько секунд задумался. — Гражданин Федоров показывает, что вы обнаружили в «КамАЗе» или возле «КамАЗа» ноутбук.
— Верно показывает, — не стал запираться я. — Только не мог он сказать «ноутбук» — для него это слишком сложно.
— Это не важно, он сказал — маленький компьютер, — поправился лысый. — Далее: гражданин Федоров показывает, что обнаружил в обшивке и передал тебе небольшой пластмассовый футляр.
— А чего еще показывает этот ваш гражданин? — скучным голосом поинтересовался я.
— О, он много чего показывает! — лысый заговорщицки подмигнул мне. — Хватит за глаза, чтобы десятикратно применить к тебе исключительную меру наказания. Проще говоря — расстрелять.
— У нас мораторий, — вежливо напомнил я. — Или вы не в курсе?
— На таких, как ты, мораторий не распространяется, — не моргнув глазом выдал лысый. — Ты — статья особая. Итак: что было в футляре?
— А ничего, — беззаботно соврал я. — Пустой футляр — я его взял на память. Я, видите ли, слегка разбираюсь в компьютерах — подумал, может, когда-нибудь пригодится. И «винт» с того ноутбука тоже взял на всякий пожарный: вдруг пригодится!
— Так, значит? — Лысый нехорошо прищурился и косо глянул на меня. — Значит, сотрудничать не желаешь…
— Желаю, как не желаю! — горячо воскликнул я. — Я говорю вам чистейшую правду — можете проверить на детекторе. Или уколоть «сыворотку правды» — в вашем учреждении, насколько я знаю, постоянно развлекаются такими штуковинами.
— Да, чувствую, будет у нас с тобой длиннющий разговор, — покачав головой, констатировал лысый. — Чувствую, это надолго. Ну что ж… Обедать будешь?
— Я хорошо завтракал, — отказался я. — Есть не хочу.
— Ладно. — Лысый нажал кнопку на телефоне и скомандовал:
— Охрану ко мне.
Через минуту в кабинет вошли двое вооруженных хлопцев и встали по обеим сторонам от двери.
— Я пойду пообедаю, — сообщил лысый, направляясь на выход. — А ты посиди, подумай. Учти — будешь сотрудничать, отпустим. Я тебе слово офицера даю. И все грехи твои спишем. Будешь упираться… в общем, как только у меня лопнет терпение, тебе будет очень больно и тошно. Пожалеешь, что не захотел сотрудничать. Думай…
Пока лысый отсутствовал, я, как и советовали, хорошенько подумал. Пока все шло, как обещал полковник — напрасно я позволил себе усомниться в компетентности Шведова.
— Выйти на Зелимхана мы сможем только через ФСБ. — Вот так сказал полковник вчера вечером. — Если они тебя ищут по его заказу, то, поймав, отдадут ему. Это ясно. Если они ищут не столько тебя, сколько дискеты, то все равно отдадут тебя ему — дискеты-то чьи? Ахсалтакова. В общем, как ни крути, в конечном итоге попадаешь ты в лапы Зелимхана…
Шведов спрогнозировал три варианта развития событий. Первый: после моей поимки чекисты немедленно уведомляют Зелимхана, назначают место встречи и вручают меня как переходящий вымпел суровому горцу в обмен на какую-то сумму или еще что там у них предусмотрено в качестве эквивалента. Место обмена может варьироваться как меняющимся сторонам заблагорассудится: от Сарпинского ущелья до мраморной лестницы регионального управления.
Второй: после моей поимки чекисты не торопятся сообщать Ахсалтакову о своем успехе, а начинают ударно колоть меня на предмет: а где дискеты? Это в том случае, если у них Имеется уговор: дискеты вернуть хозяину, а меня просто ликвидировать.
Третий (маловероятный): чекисты ведут свою игру и к Ахсалтакову никакого отношения не имеют. Тогда непонятно, каким боком к ним просочилась информация о дискетах и что это вообще за дискеты такие загадочные.
Первый вариант нас вполне устраивает. Полковник отслеживает обмен и при помощи радиомаяка, находящегося во мне, вычисляет базу супостатов в районе Сарпинско-го ущелья.
Второй тоже ничего. Я вру, изворачиваюсь и в конечном итоге настаиваю на личной встрече с Ахсалтаковым. А чекистам дискеты не сдаю ни в какую.
— Ширнут разок пентоталом — и привет. — Таким образом я покритиковал простенький ход рассуждения полковника. — Я расколюсь, дискеты заберут, Элен аннулируют и меня выведут в расход. Нехорошо.
— Не ширнут, — успокоил меня Шведов. — Сначала они долго будут беседовать с тобой по душам и сулить золотые горы — методика отработана. А когда ты почувствуешь, что терпению их приходит конец, — сдашься. Скажешь, что изначально собирался продать дискеты Ахсалтакову. За два «лимона» баксов. Что дискеты находятся у хорошо законспирированного посредника, который отдаст их только в том случае, если вы вместе с Ахсалтаковым прибудете в определенное время в определенное место. Что ты предвидел вариант с «сывороткой правды», а потому посредник экстренно поменял адрес, фамилию и вообще исчез из актов записи гражданского состояния. И посредник этот будет сидеть где-нибудь и смотреть в бинокль, ждать, когда вы вместе объявитесь. Место назовешь — Центральный парк Стародубовска. А время — завтра в двенадцать часов. Тогда у них не будет времени на эксперименты. Придется все бросать и мчаться оповещать Зелимхана, а то осерчает не дай бог. Ну а если все же имеет место третий вариант, тогда… тогда мы тебя вытащим. Попросишься в туалет, несколько раз ритмично хлопнешь себя по животу: маяк будет вибрировать и выдаст довольно отчетливую частотную модуляцию, которая отразится на дисплее приемника.