Повесив автомат Зелимхана на плечо, я зашвырнул оружие братьев в дальний угол клетки, повесил замок и с натугой открутил винтовую задвижку входной двери.

— А теперь оба — бегом отсюда, — скомандовал я, на всякий случай отойдя от двери на три шага. — Я слово держу. Бегом!

Когда братья выскользнули за дверь, я запер задвижку и подошел к Зелимхану. В животе его зияли три пробоины, одна из которых пришлась на печень. Дрянь дело — этот человек умрет с минуты на минуту.

— Там… там… — Зелимхан потянулся рукой к стеллажам. — Там пакет… Закрой… Раны прикрой…

— Ты умираешь, Зелимхан, — тихо сказал я. — Тебе уже нельзя помочь. Зачем продлевать мучительные минуты агонии?

— Закрой раны… Я хочу… Хочу сказать тебе… боюсь, не успею…

Я подскочил к стеллажу, нашарил ИПП, надорвал и приложил в животу умирающего.

— Дискеты… Там все, — принялся бессвязно бормотать Ахсалтаков. — Все акции против кабардинцев, осетин, против других тейпов… Сделки с русскими… с чиновниками русскими… Там все мои дела за последние четыре года. Сын… сын предал. Хотел продать эти дискеты фед… чекистам, короче… И удрать в Америку… Они ему обещали… Это война, Иван. Это война… Будет много жертв — клянусь… Ты… Ты сломай их… — Тут он окончательно выпал в прострацию и забормотал что-то бессвязное по-чеченски.

Я сидел рядом с умирающим, прислушивался к звукам разгоравшегося снаружи боя и испытывал весьма противоречивые чувства. Вот он — самый главный враг, с каждой секундой его бессвязное бормотанье слабеет… Уходит в небытие целая эпоха моих и не только моих похождений и мытарств, эпоха славных дел, страшных злодеяний и предательств. Можете мне не верить, но в тот момент у меня вдруг возникло щемящее чувство тоски — как будто я терял близкого родственника, члена своей семьи…

Эпилог

Спустя три дня после разгрома базы Зелимхана я гулял по Кисловодску под ручку с Элен и пытался вернуть ей хорошее расположение духа. Дискеты я просмотрел — там действительно было такое, что волосы дыбом вставали — и не только на голове. Связи с российскими чиновниками, конкретные операции, исполнители, акции против различных народов, проведенные за последние четыре года, способы отмывания черных чеченских денег на светлом российском рынке и так далее и тому подобное. Сын Зелимхана, его преемник, так сказать, был в курсе всех папиных дел — готовил папа себе достойного помощника. Оставалось загадкой, как Шамиль (так звали старшего сына Зелимхана) решился на такое чудовищное по меркам чеченского менталитета злодеяние — предательство отца…

— Это война… — в предсмертной агонии выдал Зелимхан.

Не знаю насчет войны, но катаклизмы вселенского масштаба вполне могли иметь место, покажи я, допустим, эти дискеты хотя бы дяде Толе. Я немного подумал, поразмышлял, взял и сжег эти дискеты на дворе у подружки Элен. Потом молотком разбил «винт» от ноутбука и сообщил Элен:

— Я женюсь. Нашел себе прекрасную партию. Так что — спать вместе больше не будем. С тебя свадебный подарок.

— Поздравляю, — искренне сказала Элен. — Да, подарок за мной.

— Отлично! — Я подмигнул ей и предложил:

— Вот компьютер у твоей подружки — подари мне его, а? Давно хотел такой.

— Это не мой — как я могу тебе его подарить? — удивилась Элен.

— А ты подари, — настырно повторил я. — Ему уже полтора года. А я ей совершенно новый куплю, с лучшими параметрами. Слово сыщика. Деньги, кстати, у меня с собой — прямо после обеда пойдем и купим.

— Ладно, — согласилась Элен. — Я с ней поговорю, она наверняка будет в восторге.

— Вот и славненько! — Я сбегал в спальню, притащил во двор системный блок и мгновенно расчленил его на части пожарным топором. А коробку с десятком дискет тут же сжег все на том же костерке, в котором еще дотлевали первые три носительницы страшной информации.

Элен была в шоке. Не ожидала! Как я и предполагал, моя шпионка скинула на жесткий диск подружкиного компьютера содержимое дискет и спрятала их в запредельно далекой директории, поставив в свойствах флажок напротив «скрытый». Желание иметь под рукой совершенно секретную тайну оказалось сильнее здорового чувства опасения за свою жизнь…

Вот поэтому-то я и ублажал всячески свою бывшую пассию, рассказывая ей анекдоты и строя потешные рожи. Ничего, пусть куксится. Куплю я ее подружке новый компьютер — слово сыщика дал…