— Трр-хррпр-дкт… Первому, — прорвался где-то у меня за пазухой заглушенный голос полковника. — К вам гость трр-хрр-трр… самый, что давеча был у объекта. Как понял?
— Понял вас, понял, — тихо ответил я, не особенно надеясь на результат. — Мы на месте, по расчету, ждем указаний.
— Ну и молодцы, — неожиданно четко похвалил полковник. — Смотрите там. Мы с Пятым будем на начале маршрута номер один. До связи.
Маршрут № 1 — это шоссе, ведущее к первой проходной сталелитейного комбината. Не самый кратчайший путь, чтобы в случае экстренной необходимости подскочить к нам на помощь, зато самый удобный и безопасный. По этому шоссе довольно часто ездят машины, так что внеплановое появление еще двух автоединиц ни у кого не вызовет подозрений.
— Сань, смотри за двором, я буду сделку наблюдать, — распорядился я, поудобнее устраиваясь у забора и протирая стекла бинокля носовым платком, чудом сохранившимся в крестьянской фуфайке.
— Я маленько погреюсь, а то совсем задубел, — проигнорировал мое распоряжение Джо, отходя вдоль забора от ворот и принимаясь разминаться. — А двор никуда не денется — все на обмен поперлись.
Я не стал делать замечание за столь вольную трактовку своего указания. Я, видите ли, целый год отсутствовал.
Парни отвыкли от жесткой командирской руки, которая в свое время умело направляла их при проведении операций. Вон Джо — постоянно дискутирует с полковником. Год назад никто из команды об этом и помыслить не смел! Это закономерно — такова психология любого индивидуума, вкусившего солидный кусок относительной свободы и отбившегося от дела, требующего точного и беспрекословного исполнения распоряжений начальника. Целый год моя ополовиненная команда занималась черт знает чем, слегка морально подразложилась, а я вообще где-то там отирался. Моя самая главная вина в том, что я преступно отсутствовал, когда на мою команду напали врасплох. Их убивали, беззащитных, сонных, а меня не было рядом… Все возвращается на круги своя. Теперь мне вновь предстоит доказывать делом, что я не только сам по себе цаца и мастер ратного труда, но и талантливый командир, наделенный даром оперативного прогноза. Лидер, воле которого бойцы могут безоговорочно доверить свои жизни…
— Во, едут, — Джо перестал разминаться и полез под свою покореженную створку. — «Классикой» пахнет, а?
— Сплюнь три раза, — посоветовал я, наблюдая в бинокль, как к стоявшему на пустыре «66-му» приближаются две пары фар разной световой интенсивности.
— Тьфу, тьфу, тьфу, — суеверно прошепелявил Джо и вдруг выдал:
— Дай бинокль, а? По очереди будем наблюдать, чтобы объективно обстановку воспринимать. Дай?
— Пошел в зад, — не стал я баловать изысками распоясавшегося боевого брата. — Это мой личный бинокль. Это я командир. Сиди тихо и слушай команды. Бинокль заберешь, когда остынет мой труп. Не раньше.
— У-у-у ты какой! Совсем скурвился за год… — обиженно прогундосил Джо и надолго заткнулся.
Две пары фар приблизились к «66-му» и остановились напротив него метрах в пятнадцати. От левой машины отделился силуэт, махнул рукой: моторы прибывших авто заглохли, фары погасли, остались включенными только подфарники. Теперь можно было рассмотреть, что на сделку прибыла легковая машина, по силуэту похожая на «Ниссан», который днем подъезжал к воинской части, а в комплекте к «Ниссану» — нечто напоминающее очертаниями тентованный грузовой «уазик».
— Ну-ка, ну-ка… — заинтригованно пробормотал я, впиваясь взглядом в силуэты машин и пытаясь рассмотреть их в деталях. Так-так… Грузовой «уазик». Совсем недавно вот точно такой же «уазик» фигурировал в одной операции, которую в одиночку обстряпал ваш покорный слуга. Ага. И в Сухой Балке тот «уазик» остался целым и невредимым. Второй «КамАЗ» мы с Валерой спихнули под откос, а «уазик» пощадили. Мы на нем вывезли в город пленных дам, а потом бросили где-то на окраине города, не стали расстреливать (не дам, естественно, а машину!). Ага! Нет, это само по себе еще ничего не значит. Грузовых «уазиков» в природе Стародубовска пруд пруди. И все же…
Попцов между тем вышел из «Ауди» и неспешно приблизился к мужику, который командовал прибывшими авто. Они встали рядом и некоторое время о чем-то разговаривали. Как ни силился, рассмотреть физиономию второй договаривающейся стороны я не мог — подфарники высвечивали лишь силуэты фигур, лиц не было видно. Но силуэт мужика, приехавшего на сделку, был чуть ли не в два раза шире попцовского, из чего можно было заключить, что парень здоров и могуч, аки… аки кто там? Ну, аки вепрь дикий.
Прибывший махнул рукой — тотчас же из темноты двое подтащили ящик, поставили его перед капотом «уазика» и раскрыли. Попцов склонился над ящиком, включил фонарик, с минуту рассматривал содержимое. Затем погасил фонарик, убрал его в карман, покивал головой, руки, сволота, потер оживленно и, обернувшись к своим, что-то сказал. Один из бойцов, стоявших вокруг «66-го», залез в кузов, извлек оттуда какую-то объемную сумку и притащил боссам. Прибывший здоровый мужик сел на корточки рядом с сумкой, расстегнул ее и вытащил какую-то тряпку. Понятно! Натуральный обмен. Попцов меняет комплекты обмундирования на стволы. Те самые «снега», «ночи» и «склоны», в которых так удобно сидеть в засадах и притворяться кучей мусора на пустыре. Обмен! Обмен! То есть — вариант «классика». Пацаны отдадут шмотки, перегрузят ящики, дождутся, когда партнеры срулят, а после повезут оружие в склад. И будут таскать его в хранилище. А мы — тут как тут. Да, вариант «классика». Полковника можно поздравить — не усох оперативный талант, дар предвидения и все такое прочее…
— На бинокль, полюбуйся, — от полноты чувств раздобрился я.
Джо дважды упрашивать не пришлось — метнулся ко мне, схватил бинокль и тут же приник к окулярам, не собираясь возвращаться на исходную. Ругать его я не стал — привыкаю помаленьку к безалаберности, — а принялся вызывать полковника, нырнув головой под полу фуфайки:
— Первый — Второму! Первый — Второму! Если принимаете меня, дайте два тона.
— «Классика»!!! — радостно взвыл Джо под самым моим ухом и в припадке радостной эйфории толкнул меня локтем в бок. — «Классика»! У-у-у-дядядя!!! Нет, ты смотри, какой расклад! Я вас люблю, пацаны!
— Да замолкни ты, дай шефу доложить, — незлобиво буркнул я и опять принялся заклинать:
— Первый — Второму! Если принимаете, дайте два тона! Первый — Второму! Если принимаете, дайте хоть что-нибудь!
— Принимаю, принимаю, — раздался в эфире настороженный голос полковника — показалось мне, что он находится где-то неподалеку. — Даю все, что хочешь. Как обстановка?
— Обмен, — лаконично доложил я, старательно сдерживая радость в голосе. — Возвращаться будут груженые. «Классика», короче.
— Обрадовал! — повеселел полковник. — Сколько бочонков?
— Пять, пять бочонков, — сообщил я. — Это помимо кадушки. Один лишний. Чтобы солить по-тихому, нам нужен еще один. Пятого пришлете?
— Все, Пятый сейчас идет к вам, — раздобрился Шведов. — Ждите. Я поехал вокруг, кадушку сам возьму. Смотрите мне там! До связи…