– И десять прожили порознь.
– Аня, я клянусь, что только поздравлю мальчика и больше не появлюсь. У меня нет других детей. По крайней мере, я ничего о других не знаю.
– Как им повезло!
– Ну что? Где мы встретимся? Я оставлю на работе машину, тем более что она сломалась, и поеду домой на метро, а потом ты меня отвезешь на своей.
– Ты уверен, что она у меня есть?
– Ты же хозяйка процветающего агентства!
– И это главная причина, по которой ты позвонил.
– Ну, не совсем. Это не телефонный разговор. Я все готов рассказать тебе при встрече, ты многого не знаешь. Тут такая история… – и он начал мяться и тяжело вздыхать.
– Ладно. В шесть часов у метро «Маяковская». Мне по пути.
– В шесть? Я до семи работаю!
– Работаешь? Ты вроде не умел раньше этого делать.
– Жизнь заставила.
– Не сомневаюсь. Так вот: освободись пораньше и приезжай туда к шести, я хочу, чтобы ты успел до наступления темноты убраться из моего дома.
– Хорошо, – вздохнул Панков. – Я всетаки надеюсь, что ты передумаешь.
Анна положила трубку. «Вот оно! Милый Ваня решил, что старая любовь – она проверенная. Интересно, что там за перемены в его жизни, если он так засуетился? Ехать или не ехать? Если Панков берется за дело, он все равно не отцепится. К тому же хочется на него посмотреть! Поеду», – решила Анна, доставая из сумочки зеркальце.
Полтора года спокойной жизни пошли ей на пользу. Милый Ваня будет приятно удивлен. Впрочем, какой там Ваня? Иван Семенович. Ему теперь тоже тридцать шесть. Интересно, каким он стал? Где работает? С кем живет?
Воспоминания о жизни с Панковым вихрем пронеслись у Анны в голове, пока она ехала к метро «Маяковская». Ее черный «Мерседес» с трудом лавировал среди машин, запрудивших центр: лето, конец рабочей недели, люди спешат выбраться за город на дачи. Но тем не менее Анна не опоздала. Она так и не научилась этого делать.
А вот Панков не научился приходить на свидание вовремя. Еще девочкой Аня ждала его по полчаса и больше, теперь он опоздал только на пятнадцать минут, но всетаки опоздал. Анна наблюдала, как бывший муж вышел из метро и, заняв выжидательную позицию у одной из колонн, стал озираться по сторонам.
«Вот она и объявилась, моя любимая пиранья, – грустно думала Анна, разглядывая из машины бывшего мужа. – Почувствовала запах крови. Долго же он ждал! Целых десять лет! Или его и без меня неплохо прикармливали? А хорош, мерзавец, до сих пор хорош! Бабы на него оглядываются. Высок, строен, если и наел небольшой животик, то под пиджаком этого не разглядишь. Но до Малиновского ему все равно далеко. По крайней мере теперь хоть есть с кем сравнить. Ладно, посмотрела, пора и выходить». Она открыла дверцу машины и шагнула из прохлады салона в уличную духоту.
Панков держал в руке букет и напускал на себя томный вид. Анна подошла к нему сзади и сказала, стараясь, чтобы голос не выдал ее невольное волнение:
– Иван, ты опоздал на пятнадцать минут.
Он мгновенно обернулся и расплылся в улыбке:
– Аня, ты прекрасно выглядишь! Даже помолодела! – Он поспешил нагнуться над ее ручкой.
– А ты все так же прекрасно врешь, – вздохнула она.
– Святая правда! Такая дама! – Он слегка отступил назад, не отпуская ее руки, с одобрением оглядел дорогой бежевый костюм, туфли на высоких каблуках, сумочку в тон, безупречную прическу. – У тебя всегда был отличный вкус. Роскошная женщина!
– Да? Что ж тогда сбежал от роскошной женщины?
– Ах, это длинная история, – и Панков развел руками.
– Ладно, не на улице же об этом. Садись в машину.
Анна пошла к своему «Мерседесу», Панков следом. Когда увидел, в какую машину садится бывшая жена, не удержался:
– А у тебя дела идут еще лучше, чем я предполагал!
Анна подождала, пока он усядется, и повернула ключ в замке зажигания. С трудом вклинилась в поток автомобилей, направляющихся из центра, и только потом заметила:
– Ты не очень обольщайся, это машина моего покойного мужа.
– Ах, это того, что был крутой? Как же, здорово меня тогда напугал его адвокат!
– Чем же напугал?
– Ну, я думал, что ты об алиментах печешься. А ему нужен был всегонавсего развод. – Анна вдруг почувствовала, как сильно его до сих пор ненавидит! С трудом смогла продолжить разговор:
– Так что там у тебя за история, о которой ты собирался мне поведать?
– Что? Ах, о том, почему я тогда ушел… Знаешь, Аня, в жизни каждого мужчины случаются роковые ошибки. Ты ведь знаешь, как мы с тобой поженились, а тут: удар, роковая страсть, я совсем потерял голову. Потом, конечно, раскаялся.
– Почему же не вернулся?
– Ну, ты уже, кажется, жила с этим банкиром.
– И много времени тебе понадобилось, чтобы прозреть? Несколько лет?
– Я же не мог сразу бросить женщину, которую страстно любил!
– Она, конечно, была весьма обеспеченной дамой? Лелеяла тебя? Работать не заставляла?
– Ну, не без этого. Но я же ее любил.
– И что с ней случилось? Разорилась и ты нашел другую?
– Ах, если бы ты знала, какие тяжелые времена мне пришлось пережить!
– Догадываюсь. Наверное, не хватало денег на любимый одеколон.
– Представь себе, представь себе, – оживился Панков. – Я даже вынужден был устроиться работать простым менеджером в обувной магазин.
– Надевал дамам туфельки на очаровательные ножки? Вот что значит призвание!
– Да, но за это очень мало платили! Я даже не мог поменять машину, все время боялся, что она заглохнет гденибудь на дороге. Те самые «Жигули», ты помнишь?
Анна не стала напоминать бывшему мужу, что после того, как он сбежал, она осталась одна с матерью и сыном, которых надо было чемто кормить, и без работы. И без алиментов, которые он никогда не платил. Чужие проблемы до сих пор отлетали от Панкова, как теннисные мячики от каменной стены. И ему незачем было знать, как и за сколько Анна себя продавала, для него факт продажи собственного тела являлся обыденной вещью. И стоило только порадоваться, если цену дали хорошую. Он сказал бы: «Как тебе повезло!» – ведь все страдания Анны с лихвой перекрывал факт наличия у нее черного «Мерседеса» и собственной фирмы.
Поэтому Анна просто молчала, слушая его жалобы на жизнь, и внимательно следила за дорогой. Когда они свернули с шоссе на тенистую аллею и Панков внезапно замолчал, Анна перевела дух.
– Ты за городом живешь? – оживился он после паузы.
– Здесь спокойнее.
– И правильно. А дом у тебя большой?
– Это дом моего покойного мужа.