Шаплен выпустил ее.
Взяв очередную сигарету, она выругалась:
— Да нет там ничего, черт побери.
С некоторым облегчением он продолжал расспросы:
— Расскажи, что происходит, когда вы кого-то выберете?
— Я же сказала. Ну, пару раз встретимся с ним в заранее намеченных местах. За нами следят. Фотографируют. Снимают на камеру. — Она прыснула. — Прямо как кинозвезд.
— А потом?
— Типа все. После этих свиданий придурок исчезает. Мы кладем бабло в карман и беремся за следующего.
— Сколько вам платят?
— Три тысячи евро за то, что записываемся к Саша. И три тысячи за окученного лоха.
— Вы никогда не задумывались, что случается с этими беднягами?
— Братишка, с тех пор как я родилась, каждый сам за себя. Буду я цацкаться с дебилами, которых видела три раза в жизни и которые только и думают, как бы меня трахнуть?
— А что сейчас?
— Да ничего. Вся эта фигня прикрылась.
— Давно?
— Наверное, месяц или два. Все равно я больше не собиралась этим заниматься.
— Почему?
— Слишком опасно.
— В каком смысле опасно?
— Девчонки стали пропадать.
— Как Медина?
Лейла не ответила. Наступило пропитанное дымом молчание, готовое вот-вот взорваться от напряжения.
Наконец, не глядя на него, она дрожащими губами спросила:
— Что с ней случилось?
Шаплен молчал. Лейла снова ощерилась:
— Ты обещал, ублюдок! Мы договорились!
— Она погибла, — сблефовал он.
Женщина съежилась еще больше. Кожаное сиденье заскрипело. Она не казалась удивленной, но слова Шаплена, очевидно, подтвердили то, во что она уже давно отказывалась верить. Снова закурила.
— Ка… как?
— Подробностей не знаю. Ее убили ваши заказчики.
Она выдохнула синеватый дым. Ее буквально трясло от страха.
— По… почему?
— Сама знаешь. Слишком много болтала.
— Как я сейчас?
— Тебе нечего бояться: мы с тобой в одной лодке.
— Медине ты говорил то же самое. И вот что вышло.
— Что ты несешь?
— Думаешь, я тебя не узнала? Чертов Ноно! Медина показывала мне фотки. Но меня ты не проведешь, усек?
— Расскажи.
— Чего «расскажи»? Сам рассказывай.
— Я потерял память.
Новый взгляд, на этот раз нерешительный. Лейла пыталась прочитать правду в глазах Шаплена. Она продолжала тихо, словно голос ее притупился:
— Медина встретила тебя у Саша и тут же втюрилась. С чего бы?..
— Тебе я не по вкусу? — улыбнулся Шаплен.
— Так ты небось признаешь только позу миссионера, потом помолиться и баиньки.
Он улыбнулся еще шире. Его крикливый костюм ее не обманул. Как давно он не занимался любовью? Но и здесь он ничего не помнил.
— Ну а те парни в наушниках? Они меня не выбрали?
Она прошептала почти неслышно:
— Выбрали бы, ты бы сейчас не корчил из себя Джека Бауэра.
Он привел свои мысли в порядок. Значит, Арно Шаплен не прошел их кастинг. Но однажды, когда с ним работала Фелис, его уже выбрали. Как же его тогда звали?
— Продолжай.
— Ты заговорил ей зубы. Убедил дать показания, уж не знаю, против кого и во имя чего.
— Дать показания?
— Ты вел расследование. Разоблачал чьи-то махинации. Этакий борец за справедливость. Говорила я Медине: «Ты и так уже по уши в дерьме, не ныряй туда с головой». Но куда там. Она ловила кайф от этих баек о борьбе и правосудии.
— Когда это было?
— В прошлом июне.
В августе Медина оставила ему паническое сообщение: «Обстановка накаляется. Мне страшно». Ноно явился слишком поздно. Они играли с огнем, и она дорого заплатила за их дерзость.
Это лишь укрепило его уверенность: та же история произошла у них с Анной Марией Штрауб, она же Фелис. Еще одна женщина, которую он соблазнил и убедил дать показания. Анну Марию Штрауб убили, наверняка повесили. А как умерла Медина?
— Ты когда-нибудь слышала о Фелис?
— Нет, а кто это?
— Девушка, которой не повезло.
— Она перешла тебе дорогу?
Шаплен не ответил.
— Помнишь мужчин, которых ты выбирала?
— Плохо.
Это была явная ложь, но он не стал настаивать. Подумал о жертвах Медины. Прочитать ее данные он не успел, но в кармане у него лежала флэшка.
— Сколько их было?
— Думаю, человек пять-шесть.
Сейчас, по неизвестной причине, «Метис» свернул свою программу. Пришло время большой чистки. Подопытных уничтожали, как и девушек, которые слишком много болтали. Оставались мифологические убийства. Как они вписывались в эту цепную реакцию?
— Говоришь, программу закрыли? А откуда тебе это известно?
— Они больше не звонят. Не выходят на связь.
— А ты знаешь, где их найти?
Прокуренным голосом она буркнула:
— Нет. И даже если бы знала, не сунулась бы туда. Вся эта история — полный отстой, а я не хочу кончить, как Медина. Ну а теперь что будем делать?
Его удивил этот вопрос. Шаплен понял, что Лейла со всей своей бойкостью и высоченными каблуками нуждалась в помощи и совете. Но он последний, кто может ей помочь.
Он подставил Фелис.
Он подставил Медину.
С Лейлой он так не поступит.
Выходя из машины, он приказал ей:
— Забудь меня. Забудь Медину. Забудь Саша. Ты сама откуда?
— Из Нантерра.
— Вернись туда.
— Чтобы они сожгли мою тачку?
Шаплен улыбнулся. Он чувствовал себя бессильным. Судьба Лейлы предрешена.
— Береги себя.
Лейла вытянула сигарету, как оружие:
— Сам поберегись. Медина говорила: что бы ни сделали с тобой эти парни, хуже того, что ты пережил, уже не будет.
— А что я пережил?
Еле слышно она прошептала:
— Точно не знаю. Медина говорила, что смерть в тебе. Что ты — зомби.
* * *
Едва открыв дверь в лофт, он понял, что все повторяется. Вечное повторение. За долю секунды он успел шагнуть в сторону и уклониться от нападавшего. Выхватив свой «CZ», развернулся, снял пистолет с предохранителя, передернул затвор и выстрелил в лицо уже изготовившемуся противнику В свете вспышки он увидел, как из горла одного из двух его давних преследователей вырвался фонтан крови. В темном лофте прогремел выстрел. Высветившиеся стены лизнул огненный язык.