Пурпурные реки | Страница: 10

  • Georgia
  • Verdana
  • Tahoma
  • Symbol
  • Arial
16
px

– А выглядите совсем молодо.

– Я защитила диссертацию в двадцать лет. И тогда уже работала ассистентом на кафедре. Вы видите перед собой самого юного дипломированного преподавателя Франции. Сейчас мне двадцать пять, и я уже занимаю штатную должность.

– Гордость факультета, да?

– Да, гордость факультета. Дочь и внучка заслуженных профессоров здесь, в Герноне.

– Стало быть, вы член пресловутого братства?

– Какого еще братства?

– Один из местных лейтенантов полиции учился в Герноне. Он уверяет, что тут существует особая элита, состоящая из детей университетских преподавателей.

Фанни хитровато прищурилась.

– Я бы назвала это скорее большой семьей. Дети, о которых вы говорите, растут здесь, в университете, в научной и культурной среде. И потому достигают блестящих результатов. Это ведь вполне естественно, не так ли?

– Даже в области спорта?

Фанни подняла брови.

– Ну, конечно... В нашем-то горном воздухе!..

– Вы ведь знали Реми Кайлуа. Каким он был человеком?

Фанни ответила сразу, без колебаний:

– Одиноким. Замкнутым. Даже, я бы сказала, нелюдимым. Но это была блестящая личность. Образован – дальше некуда. Тут даже ходили слухи... Говорили, будто он прочел все до одной книги в нашей библиотеке.

– Думаете, эти слухи верны?

– Трудно судить. Но библиотеку он знал как свои пять пальцев. Это был его дом, его убежище, его берлога.

– Он ведь тоже был очень молод, верно?

– Да ведь он практически вырос в этой библиотеке. Его отец тоже работал здесь, старшим библиотекарем университета.

Ньеман прошелся взад-вперед.

– Вот как! Не знал. А что, эти Кайлуа также принадлежали к вашей «большой семье»?

– Конечно нет. Наоборот: Реми относился к ней весьма враждебно. Несмотря на блестящее образование, ему так и не удалось достичь результатов, к которым он стремился. Мне кажется... ну, в общем, я подозреваю, что он нам завидовал.

– А какая у него была специальность?

– По-моему, философия. Он заканчивал писать диссертацию.

– На тему?

– Понятия не имею.

Комиссар умолк и стал глядеть на горы, теперь ярко освещенные солнцем. Они высились над долиной, сверкая ледяными вершинами. Ньеман спросил:

– Его отец жив?

– Нет. Погиб несколько лет назад. В горах.

– Тоже при подозрительных обстоятельствах?

– Что за ерунда! Просто попал в лавину. Ту, что сошла с горы Гранд-Ланс д'Аллеман в девяносто третьем году. Вот уж сразу видать сыщика!

– А что же вы хотите! Мы имеем дело с двумя библиотекарями-альпинистами, отцом и сыном. Оба погибли в горах. Такое совпадение заслуживает интереса – вы согласны?

– А кто вам сказал, что Реми убили в горах?

– Это верно. Но он ушел туда в субботу утром. И скорее всего был застигнут убийцей там, наверху. Может, преступник знал его маршрут и...

– Реми был не из тех, кто ходит по классическим маршрутам. И уж конечно, он никому не сообщал о своих планах. Он был... необычайно скрытен.

Ньеман слегка поклонился.

– Благодарю вас, мадемуазель! Вы, конечно, знаете, что говорят в таких случаях: если вспомните еще что-нибудь, можете звонить мне по одному из этих номеров.

И Ньеман записал для Фанни номера своего мобильного телефона и аудитории, которую ректор отвел ему в университете: офицер предпочел работать там, а не в жандармерии.

Он тихо сказал:

– До скорого свидания.

Молодая женщина стояла, опустив глаза. Полицейский уже уходил, когда она вдруг спросила:

– Можно задать вам вопрос?

Теперь она смотрела на него в упор. Ньеману стало не по себе: эти прозрачные глаза были слишком уж светлы, точно стекло или вода в горном ручье, и холодны как лед.

– Слушаю вас, – ответил он.

– По радио сообщали... Ну, в общем... правда ли что вы работали в той самой бригаде, которая убила Жана Мезрина?

– Да, правда. Я был тогда очень молод.

– Я вот хочу узнать... Что люди чувствуют после?

– После чего?

– После такого дела.

Ньеман резко шагнул к девушке, и она инстинктивно попятилась. Но ее взгляд был по-прежнему дерзко и холодно устремлен на него.

– Мне всегда приятно будет беседовать с вами, Фанни. Но эту тему я ни с кем не намерен обсуждать. Как и то, что я потерял в тот день.

Его собеседница опустила голову и глухо произнесла:

– Я понимаю.

– Нет, не понимаете. И это ваше счастье.

6

За его спиной звонко журчала горная речка. Ньеман одолжил в жандармерии походные ботинки и теперь карабкался по уступам вверх, что было и вправду не так уж трудно. Добравшись до расселины, полицейский начал осматривать узкую пещерку, в которой обнаружили тело. Он тщательно, сантиметр за сантиметром, исследовал ближайшие камни, ощупывая их руками в резиновых перчатках и пытаясь обнаружить следы крючьев.

Отверстия в скале.

Ветер яростно швырял ему в лицо ледяные брызги, и Ньеману было приятно это ощущение холода. Приближаясь к месту обнаружения трупа, он, несмотря на печальные обстоятельства, испытывал радостное чувство полноты жизни. Может быть, и убийца выбрал этот уголок не случайно: здесь все дышало безмятежным, умиротворяющим покоем. Красота прозрачно-зеленого озерка могла растрогать самую свирепую душу.

Однако полицейский ничего не находил. Он стал искать чуть дальше – тщетно, никаких следов крючьев. Опершись коленом на край пещерки, он провел рукой по ее внутренним стенкам. И вдруг его пальцы нащупали отверстие явно искусственного происхождения – наверху, в самом центре. Комиссар бегло подумал о Фанни Ферейра. Она угадала: преступник втащил сюда труп с помощью крючьев и блока, использовав собственное тело в качестве противовеса.

Пошарив еще, он в конечном счете обнаружил три глубоких отверстия со следами резьбы, расположенных треугольником; сюда-то и были вбиты крючья, державшие блок. Теперь обстоятельства дела прояснялись. Реми Кайлуа был застигнут преступником в горах во время похода. Тот связал его, подверг пыткам, изувечил и убил наверху, среди скал, а затем спустился с телом своей жертвы в долину. Каким образом? Ньеман бросил взгляд на реку которая пятнадцатью метрами ниже завершала свой бурный бег в тихом озерке. Да, убийца наверняка сплавился по воде, в лодке или на чем-то еще.

Но к чему столько всяких ухищрений? Не проще ли было бросить труп на месте преступления?