— Будь ты проклят!
Он пошел дальше к выходу, держа в руке это страшное письмо. Еще немного, и семена слов Герды разлетятся по всему миру.
Ян-Эрик не успел понять, что происходит. Он ни о чем не думал, когда наклонялся и хватал лопату. Когда бежал, чтобы догнать. Когда стоял в нескольких метрах от ворот, глядя на неподвижное тело на гравийной дорожке. Он вообще ни о чем не думал. И не чувствовал ничего, кроме удивления. Свет уличного фонаря падал на его руки, и он не понимал, его это руки или нет. Руки действовали сами по себе. Сработал древний, как само человечество, инстинкт. Убить, если отнимают твое.
Оказывается, он нес в себе эту особенность.
Он слишком многим пожертвовал за такую малость — жить в тени великого человека. И защищая эту малость, он пошел на убийство.
Яма уже вырыта. Землю разверзли умершие.
Через тридцать один год жребий пал на следующее поколение, превратив могилу в семейный склеп.
* * *
Благословенна земля и благословенно небо, песнь странствующей души прекрасна. Мы проходим земное царство и с песнью возносимся в рай.
Марианна Фолькесон сидела одна в церкви и держала в руках псалтырь. Она столько раз пела этот псалом, что давно знала его наизусть. Торжественные звуки органа усиливало эхо, не встречавшее преград в пустой церкви. На церемонии присутствовали только она, священник, кантор и представитель похоронного бюро. Больше не пришел никто. Ни Кристофер Сандерблум, ни Торгни Веннберг. Семья Рагнерфельдт тоже никого не прислала.
Герда Персон уходит в вечность такой же одинокой, какой, по-видимому, была в жизни.
Приходят новые времена и исчезают старые, род сменяет другой род. Но не смолкнет звук небесный — ликующая песнь странствующей души.
Она посмотрела на белый гроб, украшенный, как предложил Ян-Эрик, розами. Цветов не слишком много, но флорист, как обычно, поработал прекрасно. Темно-красный в сочетании с зеленым выглядел торжественно и отчасти примирял Марианну с результатами ее работы.
Перед самым началом церемонии Марианна еще раз позвонила Кристоферу Сандерблуму. Но ей никто не ответил. Может быть, он передумал и не пришел из-за письма, которое оставила ему Герда? С того момента, как Марианна переслала ему письмо, ее не оставляло любопытство. Хотелось узнать, не получил ли Кристофер какое-нибудь объяснение по поводу завещания. Разочарованная тем, что никто не пришел, она заняла место на первой скамье и знаком дала понять молодому священнику, что ждать больше некого.
Радуйся, человек, Спаситель пришел. Господь принес на землю мир.
Звуки органа усиливало эхо. Священник встал рядом с гробом.
— Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Она слышала, как на хорах перемещается кантор. Пустота обостряла все звуки, и грусть Марианны тоже обострилась. Священник развернул бумагу, которую Марианна для него подготовила. Краткая информация о Герде. То немногое, что удалось выяснить и из чего пастору придется исходить в своей речи. Марианна сделала все, что от нее требовалось. Может быть, даже немного больше, но все равно ей это казалось недостаточным.
Священник оторвал взгляд от бумаги и начал говорить:
— Мы собрались здесь, чтобы проводить в последний путь Герду Персон, которая покинула нас четвертого октября две тысячи шестого года. Завершился долгий путь, и многое успело измениться за срок ее жизни. Герда родилась девяносто два года назад, в одна тысяча девятьсот четырнадцатом году, в Боргхольме, на Эланде. После школы, где она проучилась шесть лет, она начала работать помощницей по хозяйству в Кальмаре. Через четыре года уехала в Стокгольм, где и осталась. Все эти годы она занималась хозяйством в различных семьях, а дольше всего служила в семье знаменитого писателя Акселя Рагнерфельдта, после чего в одна тысяча девятьсот восемьдесят первом году вышла на пенсию.
Пастор убрал лист в Библию, которую держал в руках. Марианна потрогала розы, лежащие у нее на коленях, надеясь, что он скажет что-нибудь еще. Постарается ради Герды. Надежда чуть было не иссякла, но священник, окинув взглядом пустые скамьи, вдруг заговорил так, словно в церкви не оставалось ни одного свободного места.
— Когда мы представляем себе жизнь Герды Персон, нам трудно избежать предвзятых суждений. Признаюсь, я и сам, получив это задание, поначалу испытывал затруднение. На первый взгляд и по меркам нашего времени в жизни Герды не случилось ничего такого, чему можно было бы позавидовать, ничего, что мы пожелали бы себе или собственным детям. Со стороны ее жизнь может показаться однообразной и достаточно трудной. Но что мы в действительности знаем о конкретной человеческой жизни? О том, что происходило в ней ежедневно и ежечасно? О горестях и радостях? О мечтах и об их осуществлении? Мы мало знаем о Герде, но сейчас она одна из тех, кому уже известен ответ на главную загадку человеческой жизни. Так давайте же спросим себя, может ли Герда научить нас чему-то уже сегодня, напомнив нам о том, что наша жизнь конечна?
Марианна откинулась назад. Пастор понял и разделил ее желание оказать Герде последние почести.
— Мы часто говорим о счастье. Об этом пишут книги, читают лекции. Некоторые из нас даже пытаются его купить. Почувствовать себя счастливым — право каждого, и мы охотимся за счастьем, убежденные, что, обретая его, мы одновременно находим решение всех наших проблем. Считается, что, если ты не чувствуешь себя счастливым, значит, ты несчастен. Но что такое счастье? Можно ли быть счастливым ежеминутно день за днем и год за годом? И стоит ли к этому стремиться? И как можно осознать, что ты счастлив, если ты никогда не испытывал боли? Порой мне кажется, что сегодняшняя проблема поиска счастья определяется нашим глубинным страхом перед страданием. Мы забыли те уроки, которые можно извлечь из темноты. И не в темноту ли нам необходимо время от времени погружаться, чтобы постепенно научиться видеть звездный свет? Научиться глубоко чувствовать то самое счастье, которое мы так рьяно ищем. Жизнь без горя — это симфония без басов. Найдется ли хоть один человек, который сможет честно сказать, что всегда счастлив? Я таких людей не встречал. Но я встречал людей, которые казались счастливыми и утверждали, что они удовлетворены своей жизнью.
Я решил посмотреть в толковом словаре, и вот что я прочитал: «Удовлетворение — это чувство, которое испытывает человек, получивший нечто желаемое или достигший некой поставленной цели». И тут я подумал, что, отправившись на охоту за счастьем, мы, наверное, сбились с пути. Стремиться нужно именно к удовлетворению. Нас заставили поверить, будто счастье — это восторг и экстатический всплеск эмоций, но, возможно, у настоящего счастья иные проводники — это умение останавливаться и радоваться тому, что есть.
Священник повернулся к гробу.
— Что чувствовала Герда, мы никогда не узнаем. Нам известно лишь то, что она прожила свою жизнь так, как смогла в тех условиях, которые были ей определены. И я благодарю тебя, Герда, за то, что ты заставила меня задуматься обо всем этом, когда я писал слова прощания.