Такая Линда.

— Очень приятно, Линда. Хотите еще сидра?

Она с удивлением обнаружила, что бокал пуст,

а в следующую секунду поняла, что опьянела. Все вдруг отошло на задний план, осталось только настоящее. Сиюминутный покой, когда нет ничего важного. Нечего выигрывать, нечего терять. Вся ночь принадлежит ей.

— Конечно, почему нет?

Он обрадовался и позвал бармена:

— Можно нам еще один?

Она взяла новый бокал, и они оба присели на высокие стулья. Он развернулся коленями к ней, она положила руки на стойку бара. Бармен поменял музыку и сделал несколько танцевальных па, когда из динамиков полилось ностальгическое «Earth, Wind and Fire». Как же называется эта мелодия? Ее еще всегда ставили на вечеринках в старших классах гимназии.

Какое-то время они молчали. Она колебалась, стоит ли оставаться, но шанс ему все-таки нужно дать. Он ничем не хуже других. Отпив из бокала, она посмотрела по сторонам. Посетителей стало больше. В дверях показалась компания англичан среднего возраста. Между бутылками в зеркале с другой стороны бара она видела, что мужчина по имени Юнас по-прежнему не сводит с нее глаз.

— Можно, я сделаю вам комплимент?

Повернув голову, она увидела его пристальный взгляд.

— Конечно.

— Это, наверное, глупо, но я все равно скажу. — Внезапно он смутился и на мгновение отвел глаза в сторону, но потом снова посмотрел прямо на нее. — Вы знаете, из всех присутствующих вы единственная кажетесь по-настоящему живой.

Она рассмеялась и сделала новый глоток.

— Ужас. Ничего подобного я раньше не слышала.

Но он был серьезен. Сидел и молча смотрел на нее.

Она махнула рукой, пытаясь развеять его серьезность.

— Мне кажется, здесь все выглядят вполне живыми. По крайней мере, все шевелятся.

Легкое раздражение. Морщинка между его темными бровями.

— Можете смеяться, если хотите, но я действительно так считаю. Это был комплимент. У вас почему-то немного грустные глаза, но видно, что ваше сердце знает, что такое настоящая любовь.

Его слова прозвучали умиротворяюще спокойно.

Сердце, которое знает, что такое настоящая любовь. Ха!

Ее сердце черно, как подвал без окон. Никакая любовь там больше не выживет. Но сейчас она в баре в Старом городе с каким-то Юнасом, который на десять лет младше и изъясняется, как бездарный поэт, но смотрит на нее с желанием, которое, как ей казалось, она никогда раньше не вызывала. Ей вдруг захотелось, чтобы он прикоснулся к ней, захотелось потерять самообладание и выпустить на волю вожделение, которое излучали его глаза. Захотелось убедиться, что он не сможет устоять. Что она достойна любви.

Алкоголь придал ей решимости.

Повернувшись, она посмотрела ему в глаза и накрыла его руку своей.

— Ты далеко живешь?

~~~

Он лежал неподвижно, не решаясь пошевелиться, словно разделенный на две части. Одна половина переполнена удовольствием и предвкушением, которое казалось нереальным. Это сон.

Десять часов назад он не догадывался о ее существовании, и вот за это короткое время он узнал ее, получил от нее все, о чем мог лишь мечтать. Она отдала ему себя трепетно, открыла ему самое сокровенное. Доверие, которое она проявила, распахнуло его душу. И от этого взрыва нежности одиночество словно раскололось.

И этот покой, который она ему подарила. Эти естественные прикосновения ее рук, они как будто покрывали его защитной пленкой, делали его чистым, свободным. Вся бушевавшая внутри него тоска вырвалась наружу и переместилась в нее. Пустота исчезла.

И сокрушительная уверенность, что он не имеет на это права!

Его вторая половина была переполнена чувством вины.

Все уже доказано. Он неотвратимо превращается в подлеца и предателя. Он оставил Анну одну, а сам переспал с другой женщиной. Дал волю желанию, которое берег для нее. Которое предназначалось ей.

Он такой же, как отец.

Когда он проснулся, она ушла. Только темный волос на подушке подтверждал, что она действительно была здесь. Волос и утоленная жажда его кожи.

Они не сказали друг другу ни слова. Их руки, тела рассказали все, что следует знать.

Он привстал на кровати и почувствовал, что в комнате холодно. Когда они пришли, он забыл включить отопление. А вдруг она замерзла? Поставив термостат в комнате и кухне на максимум, он направился в ванную. Там горел свет, а на полу валялось синее полосатое полотенце. Его слегка кольнуло недовольство, Но он тут же забыл о нем. Ее прикосновения создали вокруг него защиту, непробиваемый панцирь, отныне он неуязвим.

Он повесил полотенце и открыл кран, подождал, пока ванна наполнилась до половины, и погрузился в нее. Теплая вода напомнила ее руки, и он почувствовал, как снова растет желание. Сколько лет он заставлял себя подавлять его. Но он не будет сопротивляться, по крайней мере сейчас, когда она только что была здесь. Что же ей удалось разбудить в нем?

Он сел, откинувшись назад. Память о ее наготе, как подарок на всю жизнь. Он видел ее перед собой. Как она закрывает глаза и отдается удовольствию, которое он ей доставляет.

Ее руки. Губы. Вкус ее. Прикосновение к ее коже, они одно целое, и нет ни начала, ни конца.

Как он мог противиться ей? Она была всем, о чем он мог только мечтать. Самая живая из всех живых, женщина, которая хотела его, хотела принять его, любить его. Доставить ему удовольствие, в возможность которого он даже не верил. Какой, к дьяволу, бог мог требовать, чтобы он отказался от этого?

Он встал, вышел из ванны и вытерся синим полосатым полотенцем. Тем, которым недавно вытиралась она. Ему вдруг захотелось заплакать. Как он теперь прикоснется к Анне, если его руки помнят другую женщину?

Линду.

Он боялся произнести ее имя. Анна поймет, что случилось. Почувствует предательство, поймет, что ему не удалось сдержать данное слово.

А что он скажет Линде? Номера телефона она не попросила, но она знает, где его искать. Вот он здесь, в ванной, и все его существо тоскует по ней.

Он присел на крышку унитаза, обхватив голову руками.

Что он ни сделает, он предаст либо одну, либо другую. Надо ехать в больницу. Нужно срочно увидеть Анну и ответить за все, что он совершил. Она должна простить. Иначе он не выдержит.

Раздался телефонный звонок. Он посмотрел на наручные часы. Десять минут седьмого. Не одеваясь, он вернулся в комнату. Это она. Кто еще может звонить так рано? Она позвонила в справочное бюро и узнала номер. Что он скажет? И разве он сможет молчать, когда услышит ее голос?

Удивительно, но он смог ответить после пятого сигнала. Ведь он теперь неуязвим. Когда он снимал трубку, все его тело ликовало от предвкушения.