— Это Мелани так их назвала. Хэнди — Брут. Уилкокс — Горностай. Боннер — Медведь.
Язык жестов очень метафоричен, добавила от себя переводчица. Так, например, слово «ягненок» иногда употребляют, чтобы сказать «нежный». У глухих поэтический склад ума.
— Спросите, есть ли у нее представление, где они находятся в здании? — Задавая вопрос, Поттер смотрел на Фрэнсис.
— Обращайся непосредственно к ней, Артур, — посоветовала ему Анжи. — Это успокоит Джойслин, и она почувствует себя взрослее. И не забывай улыбаться.
Переговорщик, глядя на Джойслин и улыбаясь, повторил вопрос. Фрэнсис перевела ответ, а девочка, указав несколько мест у передней стены большого зала, коснулась фотографий Хэнди и Уилкокса. Тоби переместил листочки-липучки с их именами. Лебоу заносил информацию в компьютер.
Джойслин покачала головой, поднялась и уточнила положение листочков. Затем сделала несколько знаков Фрэнсис, и та перевела.
— Медведь-Боннер в помещении с ее подругами.
Девочка подвинула липучку с его именем в большой полукруглый зал примерно в двадцати пяти футах от фасада бойни. А Тоби собрал туда же листочки с именами заложниц.
Но Джойслин осталась недовольна и уточнила положение каждой.
— Вот здесь находится каждая из них.
Поттер задержал взгляд на листочке Мелани.
Девочка вытерла слезы и сделала несколько знаков.
— Она говорит, что Медведь не сводит с них глаз. Особенно с маленьких.
Боннер ведь насильник.
— Есть еще какие-нибудь двери или окна, не отмеченные на плане? — спросил Поттер.
Джойслин внимательно изучила схему и покачала головой.
— Уверена?
— Да.
— У них есть оружие?
— У всех. — Она показала на бедро Тоби.
— Какое?
Джойслин нахмурилась и снова показала на бедро агента.
— Такое же или с барабанами? — Поттер поймал себя на том, что делает пальцами круговые движения, изображая цилиндрический магазин револьвера. — Револьвер, — медленно произнес он.
Джойслин мотнула головой, и ее руки снова пришли в движение.
— Она говорит, что у них черные автоматические пистолеты. Точно такие же. — Фрэнсис улыбнулась. — Спрашивает, почему вы ей не верите.
— Ты знаешь, что такое автоматический пистолет?
— Видела по телевизору.
Поттер рассмеялся и велел Лебоу занести в компьютер информацию о том, что преступники вооружены тремя «глоками» или пистолетами схожих моделей.
Девочка по своей инициативе добавила, что у них две дюжины ящиков патронов.
— Ящиков?
— Вот такого размера, — объяснила Фрэнсис, когда Джойслин развела ладони примерно на шесть дюймов. — Желтые с зеленым.
— «Ремингтон», — прокомментировал аналитик.
— И еще ружья. Вот такие. Целых три. — Джойслин показала на дробовик в пирамидке фургона.
— А винтовки? — переговорщик сделал жест в сторону стоящей у стены «М-16».
— Нет.
— Хэнди-Брут разговаривал с кем-нибудь конкретно? С учительницами? С девочками?
— Нет. В основном смотрел на нас. — От этих слов на Джойслин вновь нахлынули воспоминания, и на ее глазах опять показались слезы.
— Ты ведешь себя отлично, дорогая. — Анжи сжала ей плечо. — Можешь нам сказать, о чем говорили эти трое мужчин?
— Нет. Извините. Я плохо умею читать по губам.
— Беверли в порядке?
— Ей трудно дышать, но у нее случались приступы и похуже. Самая большая проблема — это миссис Харстрон.
— Попросите ее объяснить.
Фрэнсис, проследив за руками девочки, ответила:
— Похоже, у нее нервный срыв. Она держалась хорошо, пока не застрелили Сьюзан. А теперь лежит на спине и все время плачет.
«Девочки остались без руководителя, — подумал переговорщик. — Самая паршивая ситуация, какую можно вообразить. Если только Мелани не заменит старшую коллегу и не возьмет все в свои руки».
— Как Мелани?
— Сидит и на все глядит. Но иногда закрывает глаза. Это плохо, — добавила Фрэнсис. — В напряженных ситуациях глухие никогда не закрывают глаза. Зрение — их единственная сигнальная система.
— Мужчины между собой не ссорятся? — спросила Анжи.
Джойслин не знала.
— Они нервничают? Радуются? Напуганы? Грустят?
— Точно не напуганы. Иногда смеются.
Лебоу внес ее слова в компьютер.
— Хорошо, — заключил переговорщик. — Ты храбрая малышка. Отправляйся в гостиницу. Скоро туда приедут твои родители.
Двенадцатилетняя девочка вытерла рукавом нос, но не ушла и что-то неловко показала руками.
— Это все, что вы собирались меня спросить? — перевела Фрэнсис.
— Да. Ты свободна.
Но Джойслин продолжала сидеть.
— Вы не хотите узнать про телевизор? И другие штуковины?
Тоби, Лебоу и Бадд повернули к Поттеру головы.
— У них есть телевизор? — изумился он.
Фрэнсис перевела вопрос, и Джойслин кивнула.
— Откуда они взяли его?
— Из мешков, где было оружие. Они привезли их с собой. Маленький телевизор.
— А радио у них есть?
— Не видела.
— Они много смотрят телевизор?
Девочка кивнула.
— А что за другие штуковины?
Джойслин сказала, что это инструменты. Совсем новые. Еще в пластиковой упаковке.
— Какие?
— Серебристые. Гаечные ключи, плоскогубцы, отвертки. Большой блестящий молоток.
— Зачисли ее на работу, Артур, — предложил Генри Лебоу. — Она лучше половины наших агентов.
— Можешь еще что-нибудь вспомнить?
Красные пальцы Джойслин снова замелькали.
— Она говорит, что скучает по маме.
— Последний вопрос. — Поттер хотел узнать что-нибудь о Мелани, но не решился заговорить о ней и вместо этого спросил: — В здании холодно?
— Не смертельно.
Поттер взял пухлую, влажную от пота руку девочки и сжал между ладонями.
— Передайте ей, Фрэнсис, мою искреннюю благодарность. Она отлично поработала.
После того как девушка перевела его слова, Джойслин смахнула слезы с лица и впервые улыбнулась.
Анжи попросила сказать девочке, что она через минуту отвезет ее в мотель. И Джойслин в сопровождении женщины-полицейского вышла из фургона.