— Так, — подтвердил Лебоу.
Поттер взял микрофон и спросил, что удалось выяснить шерифу.
— Один из наших ребят занял удачную позицию и видит, что происходит внутри. Он докладывает, что Хэнди и Уилкокс обходят здание и все внимательно осматривают.
— Внимательно осматривают?
— Отодвигают трубы и железки. Как будто что-то ищут.
— Можете предположить, что именно? — спросил Лебоу.
— Нет. Уж не хотят ли найти место, где спрятаться?
Поттер кивнул Бадду, вспомнив, что именно капитан опасался, как бы преступники в критический момент не переоделись в форму спасателей. Бывало также, что бандиты специально оставляли открытым заднее окно, а затем на день или два скрывались в укромном уголке, пока полицейские не приходили к выводу, что им удалось бежать. Лебоу занес информацию в компьютер и поблагодарил шерифа.
— Надо убедиться, что все наши люди имеют фотографии преступников, — заметил Лебоу. — И сказать Фрэнку и группе спасения заложников, чтобы как следует прочесали место, если покажется, что Хэнди удалось совершить побег. — Он сел и снова посмотрел на здание бойни.
— Кстати, — в динамике опять прорезался голос шерифа, — я заказал ребятам пожевать. А вам с минуты на минуту привезут ужин из «Хартленда».
— «Хартленд» — это хорошо, — одобрил Элб.
Но Поттер, занятый серьезными размышлениями, не думал о еде. Встречаться ему или не встречаться с Хэнди? Время поджимало, и переговорщик чувствовал, что преступник, теряя терпение, вот-вот начнет выдвигать невыполнимые требования. Личная встреча давала больше возможностей охладить его, чем телефонный разговор.
Кроме того, встреча с Хэнди дала бы ему шанс увидеть Мелани.
Попытаться спасти ее.
Но с другой стороны, встреча человека, захватившего заложников, с тем, кто руководит операцией по их спасению, — самый опасный вид переговоров. Пойти на встречу — значит пойти на риск. Все чувства преступника — и хорошие и плохие — по отношению к переговорщику напряжены до предела. Порой преступники решают — иногда эта мысль возникает у них подсознательно, — что, убив переговорщика, они обретут такую власть, какой раньше не имели. Они надеются, что в лагере полицейских возникнет растерянность, а погибшего сменит другой, не такой требовательный. Но даже если обойдется без насилия, существует опасность, что переговорщик потеряет авторитет и значимость в глазах преступников, лишится уважения своего оппонента.
Поттер подвинулся к окну. «Что же такое сидит в тебе, Хэнди? Что заставляет вращаться колесики твоей воли? Что происходит в твоих холодных мозгах? Разговаривая с тобой, я слышу тишину. А когда ты молчишь, слышу твой голос. Когда ты улыбаешься, я вижу… А что же такое я вижу? Это проблема — я не знаю».
Дверь открылась, и фургон наполнил запах еды. Молодой помощник шерифа Вороньей Гряды принес коробки с пластиковыми контейнерами и картонные стаканчики с кофе.
Парень начал доставать из коробок контейнеры, и к Поттеру внезапно вернулся аппетит. Он ждал, что принесут безвкусный ужин: горячие сандвичи с говядиной и желе. Но помощник шерифа, выкладывая контейнеры, комментировал: «Это вишневый мусс, это галеты, это братвурст [42] , это пироге мясом козленка и ягненка, говядина под маринадом, картофель с укропом».
— «Хартленд» — знаменитый меннонитский [43] ресторан, — объяснил Дерек Элб, — люди приезжают туда со всего штата.
Десять минут все ели в полной тишине. Поттер старался запомнить названия блюд, чтобы, вернувшись в Город ветров, рассказать родственнице Линден. Она собирала необычные кулинарные рецепты. Он допивал вторую чашку кофе, когда уголком глаза заметил, как напрягся Тоби: заработал передатчик.
— Что? — спросил в микрофон молодой техник. — Повторите, шериф!
Поттер повернулся к нему.
— Только что один из людей Дина выловил из реки сестер-близнецов.
Все ахнули. А затем на командном пункте раздались аплодисменты. Аналитик отлепил от плана бойни два листочка, означающих этих девочек, и удалил из границ здания. А фотографии положил в папку освобожденных заложников — к снимкам Джойслин, Шэннон и Киэл.
— Их проверяют на предмет переохлаждения, а в остальном с ними на первый взгляд все в порядке. Похожи на мокрых мышат, но им это лучше не говорить.
— Позвоните в гостиницу, — распорядился Поттер, — и сообщите их родителям.
Слушавший в наушники Тоби рассмеялся.
— Артур, они просятся к вам. Их везут сюда.
— Ко мне?
— Если вы старший из мужчин, в очках и в темном спортивном пиджаке. Только называют вас де л’Эпе.
— Как? — Переговорщик покачал головой.
Фрэнсис коротко рассмеялась.
— Аббат де л’Эпе. Человек, который придумал первый широко распространившийся знаковый язык.
— Почему они меня так называют?
Фрэнсис пожала плечами:
— Понятия не имею. Де л’Эпе считается кем-то вроде святого покровителя глухих.
Через пять минут появились девочки — милые близняшки, закутанные в яркие мягкие пледы (еще одно чудо, сотворенное шерифом Стиллуэлом). Они во все глаза уставились на Поттера, не напоминая уже мокрых мышек. Девочки были скорее охвачены благоговейным страхом, чем напуганы. Сбивчиво они объяснили через Фрэнсис, как Мелани удалось выпроводить их из здания.
— Мелани? — переспросила Анжи и посмотрела на переговорщика. — Я ошиблась. У тебя есть союзник среди заложниц.
«Интересно, Хэнди уже знает, что она сделала? — подумал Поттер. — Долго ли будет терпеть непокорность, прежде чем ответит? И станет на этот раз его ответ роковым?»
У Поттера екнуло сердце, когда он увидел, как расширились от ужаса глаза Фрэнсис Уиттинг. Переводчица повернулась к нему.
— Девочки не совсем понимают, что происходит. Но судя по тому, что они говорят, один из преступников насилует учительницу.
— Мелани?
— Нет, Донну Харстрон.
— Боже, — пробормотал Бадд. — И это на глазах у детей!
— Боннер? — спросила Анжи.
Лицо переговорщика не выдавало страданий, которые он испытывал в этот момент. Поттер кивнул. Конечно, Боннер. И скользнул взглядом по фотографиям Беверли и Эмили. Обе юные, женственные. Затем перевел взгляд на фотографию Мелани.
Анжи спросила, приказал ли Боннеру лечь на женщину Хэнди или он действовал сам по себе. Посмотрев, что показали ей сестры, Фрэнсис ответила:
— Медведь, так они называют Боннера, постоянно оглядывался. У него был такой вид, будто он боялся, что его застукают. Девочки считают, что Брут, то есть Хэнди, пришел бы в ярость, заметив все это.