— Кто следует за нами? — спросила она.
— Ваша служба безопасности. Они будут сотрудничать с охраной отеля, пока вы в Квинспорте. Вы даже не заметите их. — Сет вытащил из-за спины папку и передал ей. — Это для вас.
Эйприл открыла папку и просмотрела первую страницу: «Эйприл Ферчайлд. Отчет о прошлом».
— Что это?
— Материалы собрали мои сотрудники. Чтобы встряхнуть вашу память, — заявил он с невозмутимым видом.
Эйприл давно хотела узнать о себе все, просто до отчаяния хотела, но теперь, когда информация была в ее руках, плечи ее напряглись, и ей пришлось заставить себя читать дальше. Она боялась того, что может там обнаружить.
Эйприл перевернула титульный лист, и ее рот приоткрылся от удивления. На второй странице была ее биография со снимком, который не имел ничего общего с отражением в больничном зеркале. У Эйприл на фотографии были тщательно уложенные волосы, длинные, гладкие и блестящие. Она погладила снимок. Над ее внешностью, разумеется, поработал отличный стилист. Недостатки были сведены к минимуму, достоинства — подчеркнуты.
Эйприл Ферчайлд появилась на сцене в тринадцатилетнем возрасте, и за прошедшие с тех пор пятнадцать лет число ее фанатов невероятно возросло. Дочь малоизвестного джазового исполнителя, покойного Джорджа Ферчайлда.
Ее отец умер? Да, она чувствовала глубокую пустоту в груди от потери. Они, несомненно, были близки. Но по какой-то причине Эйприл не спрашивала о нем у матери, когда пришла в себя.
Она начала свою карьеру, выступая с отцом: Эйприл играла на пианино, а Джордж на гитаре. Ее способность привлекать людей самого разного возраста стала ключом к феноменальному успеху…
Эйприл перевернула очередную страницу в поисках чего-то, что вызвало бы у нее отклик, показалось бы реальным… Ее фотографии на торжественных приемах, под руку с мужчиной в смокинге, которого она не узнавала….
Двадцать минут Эйприл читала, поглощенная жизнью, казалось бы, другой женщины. Но все это случилось с ней. Кроме реакции на смерть отца, ничто не вызвало ни намека на воспоминания. Ощущая смятение, Эйприл закрыла папку и положила ее на колени.
Сет покосился на нее.
— Закончили? — поинтересовался он.
— Спасибо. Я благодарна вам за эту информацию. — Она знала, что он старается ради собственной выгоды, но это не умаляло ценности поступка.
— Вспомнили что-нибудь? — продолжал Сет.
Она помедлила, не зная, стоит ли делиться чем-то личным. Но если Сет собирается помочь ей вернуть память, следует быть честной с ним.
Эйприл постучала по папке:
— Мой отец. Я почувствовала что-то, когда читала о его смерти.
Он даже бровью не повел:
— Вы помните его?
— Пожалуй… нет. — Как объяснить сильное, но непонятное ощущение, которое охватило ее? — Я просто знаю, что это правда и он мертв.
— И это единственное, что вы вспомнили? — В его голосе звучал цинизм.
— Вы все еще не верите в мою амнезию?
Сет пожал широкими плечами, глядя на дорогу:
— Я преуспел в этом мире потому, что никогда ничего не принимал на веру.
Он говорил с нарочито небрежным видом, однако Эйприл уловила в его словах нечто большее. Одной рукой придерживая ремень безопасности, она повернулась и посмотрела на Сета:
— Люди когда-то в прошлом ошибочно осудили вас?
— Можно сказать и так.
— Если бы я поручила своим сотрудникам составить досье на вас, что бы я там обнаружила?
— Обычную смесь лжи и правды, — бросил Сет, по-видимому не заинтересованный такой перспективой.
— А если бы они копнули глубже?
Его рот скривился в саркастической улыбке.
— Я уверен, они обнаружили бы историю моих родителей. Это своего рода секрет Полишинеля.
Несмотря на непростую тему разговора, Эйприл испытывала некое подобие удовлетворения. Это был первый нормальный разговор после аварии. Не считая визита Сета в больницу, каждый раз, когда она беседовала с кем-либо, все сводилось к ее состоянию.
Она поудобнее устроилась на сиденье и продолжила:
— Так как моя история известна, почему бы вам не рассказать о себе?
— Как бы вы хотели — с ложью и полуправдивыми историями или без таковых? — спросил он, приподняв бровь.
Эйприл смутилась:
— Как вам будет угодно.
Около минуты Сет молчал, и она уже подумала, что он не ответит. Однако он заговорил:
— Мой брат, Джессе, и я — внебрачные сыновья Уорнера Бремсона. Допустим, что вы не знаете, кто это. Уорнер Бремсон был миллионером и гением бизнеса.
— Вы знали его?
— Я знал его очень хорошо, — равнодушно ответил Сет. — Он проводил с нами много времени.
Эйприл попыталась собрать воедино все, что рассказал Сет. Картинка пока не складывалась. «Что я упускаю?» — подумала она.
— Он проводил больше времени с нами, чем со своей женой и законным сыном, — продолжал он.
— О, — выдохнула она. — Вы хорошо знали своего сводного брата?
— Я встретился с ним, только когда вы лежали в клинике. Эта история попала в газеты. Ваша помощница обязательно раскопает ее, когда будет собирать на меня досье. — Сет пытался говорить с иронией, но у него это плохо получалось.
Авария произошла почти две недели назад. Его браг погиб…
Эйприл облизнула пересохшие губы:
— Вы встретились на похоронах Джессе?
— Да, — сказал Сет, плавно поворачивая за угол. — И после мы тоже пообщались. Вы бывали в Новой Англии до аварии?
Она попыталась вспомнить, но ничего не пришло на ум, и пейзаж за окном не казался знакомым.
— Я не знаю, — произнесла Эйприл.
Сет пристально посмотрел на нее. Этот вопрос явно был тестом. Он имеет право проверять ее — на кону стоит его отель, и у него нет ни единой причины доверять ей. Она такая же незнакомка для него, как и он для нее, и к тому же она была связана с его братом.
Неожиданно ход мыслей Эйприл изменился. А является ли она для него незнакомкой? Что, если она так сильно реагирует на Сета, потому что знала его? Она могла быть в его объятиях раньше, просто он не говорит ей об этом. Может, они были вместе, но он больше не хочет ее и потому держит на расстоянии? Или вопрос о праве на отель усложнится, если она узнает, что они были любовниками? Она должна спросить, должна понять.
Эйприл разгладила ладонями ткань на брюках:
— Вы сказали, что мы никогда не встречались до того, как вы пришли ко мне в клинику.
— Да, все верно, — подтвердил Сет, кивая.