— В тюрьму. Или они убьют Друза, — сказал Флакк.
— Будем брать тюрьму штурмом? — поинтересовался Сергей. — Дело отчаянное! Впрочем, во время карнавала и не такое случается. Помнится, однажды в масках мы пробрались в резиденцию самого Великого князя…
— Ты с нами?
— Разумеется. Не хочу крови. Не хочу, чтобы Лаций и Китеж воевали.
— Кровь! Вот именно! Они взяли кровь Друза, чтобы убить кабинет-министра, а убили нашего посла… — прошептал Корвин. — Мерд! Ну почему я не догадался? Почему?
— Возможно, они хотели уморить посла тоже, — предположил Сергей. — Будет война, и Лаций обречен…
— Посол Луций Друз… Он… — Отшельник запнулся.
Корвин и Флакк посмотрели на него. Этот человек, двадцать лет проведший в заключении, только что обрел свободу и лишился родного брата. И теперь может лишиться единственного сына.
— Наденьте! — Флакк протянул Отшельнику маску. — У них есть газ, способный мгновенно убить именно вас. Вас одного. Для остальных газ не опасен.
Вновь раздался вызов экстренной связи. Марк невольно посмотрел на запястье. Увы… его браслет остался в озерном городе под номером три. Опять вызывали Флакка. Тот ответил.
— Говорит Гривцов, — послышался голос. — Трибун Флакк, если вы собираетесь штурмовать тюрьму, то напрасно.
— Что?
— Арестант у меня.
— Где — у вас?
— У меня дома. Посылаю адрес. Это окраина Карнавала здесь нет, но большинство в масках. Флайер посадите за домом. У меня большая площадка для игр. Прилетайте.
— Куда? В ловушку?
— Я слышал про убийство посла. Скорее! Вы должны прилететь раньше…
Раньше кого, Гривцов не стал уточнять. И так ясно: противники кабинет-министра, не сумев устранить самого Владимила, теперь сделают главную ставку на ссору с Лацием. Если война разразится, некогда будет уничтожать озерные города. Напротив, их газ «седьмое колено» очень даже пригодится. Марк был уверен теперь, что у озерников была мощнейшая поддержка на тверди, причем на самом верху. И среди охранников порядка — непременно.
На миг представилось Корвину, как прорывается сквозь оборону начиненный сотнями, тысячами баллонами вражеский десантный корабль. Падают в океан, реки, озера, леса, поля, виноградники, города, аккуратные баллончики с адской смесью. Газ плывет, кудрявятся ядовито-зеленые его завитки. И каждый завиток, как отравленная плеть, грозит уничтожением целого рода.
— А вы кто? — спросил малыш лет пяти, разглядывая гостя, наряженного в домашний коричневый халат отца.
Халат был беглому арестанту коротковат. Руки нелепо торчали из рукавов. К тому же голову Друза закрывала прозрачная маска, плотно облегающая лицо, со смешной нашлепкой на носу. Маленького Гривцова маска чрезвычайно забавляла. Он не знал, что это противогаз. Думал — карнавальная личина.
— Я — инженер. — Друз присел на корточки напротив малыша в канареечной пижаме. — Управляю машинами… Приказываю им. Они меня слушают.
— А я — Тима, — сообщил малыш. — У меня тоже есть маска. Вот! — Он потряс перед носом Друза маской озерного котенка. Согретая рукой малыша, маска моргала и разевала и без того улыбающийся рот в широченной ухмылке.
— Здорово… — Друз замолчал, не зная, что сказать в ответ. Позабыл, как надо говорить с детьми.
— Не здорово, а здорово, — поправил его Тима. — Ты на карнавал собрался? Мне твоя маска не нравится. Давай другую сделаем… — Малыш попытался сдернуть с головы странного дяденьки маску. Но Друз вовремя перехватил его ручонку.
— Не надо так шалить. Договорились?
— Почему не надо? Карнавал не начался, значит, можно! — упрямился малыш и уже тянулся другой рукой к маске. — Глупая маска, некрасивая… Дай!
— Эта маска не для карнавала. Я могу заболеть, упаду на пол и начну кричать. У меня изо рта… м-м… ну, в общем… пена пойдет.
— Покажи, — потребовал малыш, не оставляя дерзких попыток дотянуться до маски.
— Что?
— Как ты начнешь кричать.
Друз задумался, не зная, должен он выполнять просьбу ребенка или нет. Корчиться на полу не хотелось. Но как иначе отвязаться от Тима? Дилемма разрешилась сама собой: в комнату вбежала жена Гривцова, подхватила ребенка на руки и унесла.
— Спрячьтесь в подвале. За меня не бойтесь, дом под охраной, — донесся из-за двери изрядно осипший голос Андрея Архиповича.
Послышалось торопливое чмоканье, вздохи, крик Тима: «Не хочу в подвал! У меня маска есть! Пусти! Я буду котенком! Ты обещал карнавал!» Потом шаги, женский всхлип, и голос Гривцова с фальшивой решимостью выкрикнул:
— Я скоро!
Гривцов распахнул дверь в комнату. Только теперь Друз сообразил, что все еще сидит на корточках, и спешно выпрямился.
— Вот… общался с твоим сыном. Занятный малыш.
Друз не помнил точно, когда со следователем они перешли «на ты». Кажется, в тот момент, когда Гривцов высадил из флайера жандармерии охрану и сообщил, что летя" они не в тюрьму, а домой к начальнику сыскной Вышеградской канцелярии. Допросов больше не будет, но это не означает, что жизни Друза ничто не угрожает. Наоборот…
— Флакк уже мчится сюда. Надеюсь, лацийцы будут здесь раньше, чем…
— Чем кто?
— Чем заговорщики. — Андрей Архипович протянул Друзу бластер. — Бери. Если Флакк опоздает, нам придется держать оборону. На кону не только твоя жизнь…
Друз невольно провел ладонью по лицу:
— Пленка надежна?
— Не волнуйся, она выдержит даже попадание луча средней мощности. Но лучше, конечно, не рисковать.
— Зачем я им? А?
— Единственный шанс сохранить озерные города — развязать войну с Лацием. Тогда никто не посмеет затеять такие перемены, как разрушение озерных городов. Для реформ требуется мирное время.
— Неужели ты думаешь, что из-за меня может начаться война?
Гривцов не ответил.
Центурион взял бластер, проверил зарядную батарею. Кобуры у него не было, пришлось засунуть оружие за пояс халата.
Раздалось негромкое пиликанье, и в комнате возникла голограмма девушки в длинном черном платье.
— Экстренное заявление кабинет-министра… — сообщила она и пропала.
Остался лишь столб белого света, по которому бежали синие искры помех.
— Когда новости экстренные, передача начинается по внешнему сигналу, — пояснил Гривцов. — У вас на Лации так же?
— Если введено военное положение… — механически ответил Друз.