«В тесном помещении это вовсе не так трудно. С близкого расстояния он бы не промахнулся. Если он злился на них…»
И верно, гнев мог придать ребенку целеустремленность и необходимые силы. Все закончилось быстро, он не сразу понял, что натворил. Ужас содеянного навалился на него позже. Но откуда у него револьвер?
Если Джош убил своих родных, тогда лучше, чтобы он замерз в горах, подумал Ратлидж.
«Вспомни того парня из Престона. Ему всего восемнадцать», — не унимался Хэмиш.
«Артур Марлтон слышал голоса. А Джоша никто не называет безумным…»
Неожиданно Ратлидж понял, что Элизабет Фрейзер продолжает говорить:
— Должно быть, тяжко слушать такое. Даже полицейский вряд ли способен привыкнуть к страданию! — Она уже убирала со стола, и Ратлидж видел, что руки у нее дрожат.
Он подумал обо всем, что видел на войне, когда выполнял свой долг, и понял, что устал осуждать других, устал иметь дело с насильственной смертью. Надоело рыться в душах людей и выкапывать найденные там отвратительные тайны. Не стоит размышлять о том, что двигало жестоким убийцей, на уютной, теплой кухне, где ему прежде было так хорошо.
В нем проснулась тоска по обычной жизни, какой живут большинство людей. Как было бы славно завести семью, жену, детей, домик с садиком. Но что может он дать своим близким? Он одержим, его гнетут воспоминания о смерти, и совесть у него неспокойна.
Хэмиш сказал: «Раньше ты особенно себя не жалел».
«А я и сейчас не жалею. Просто иногда накатывает одиночество».
Он встал и начал помогать мисс Фрейзер.
— Мне жаль, что ужин так закончился.
Она прикусила губу:
— Ну почему убийцей не может оказаться чужак? Тогда всем было бы не так больно. Чужака легче ненавидеть за то, что он сделал.
— Если Элкоттов убил чужак, — ответил Ратлидж, — значит, он до сих пор где-то здесь. Может быть, он убил, потому что имел зуб на Элкоттов. Нам неведом его мотив. Возможно, убийца — безумец, маньяк. И тогда он, скорее всего, попытается убить снова. Вы никогда не запираете двери? Все входят сюда и выходят, когда им заблагорассудится!
— Да ведь я все равно не могу себя защитить! Как и миссис Камминс, — парировала мисс Фрейзер. — Представить не могу, чтобы кто-то имел на нас зуб!
— По-моему, Элкотты тоже не подозревали, что кто-то имеет на них зуб, — сухо ответил Ратлидж. — До тех пор, пока не открылась дверь и в их дом не вошел убийца. — Он задумался. — У них была собака?
— Летом Джералду пришлось держать в доме овчарку. Ей было двенадцать лет, и она слабела. Красивое животное. Он называл ее Миата. Странная кличка для собаки, верно? Сказал, что где-то вычитал такое имя и оно ему понравилось. Я спросила, не ирландское ли оно, но он ответил, что нет.
— Кажется, вы говорили, что не слишком хорошо их знали?
— С Джералдом мы часто беседовали. Он был общительный. В базарные дни приезжал в Эрскдейл пополнить запасы и узнать новости. Он был такой… дружелюбный и открытый. Не только со мной, потому что я прикована к инвалидному креслу. Можно сказать, у него был дар. Ничего удивительного, что Грейс его полюбила. Мужчин часто любят за характер.
Ратлидж вспомнил слова Пола Элкотта: Элизабет Фрейзер тоже положила глаз на его брата.
— Что вы можете сказать о характере Пола?
Мисс Фрейзер покачала головой:
— Он был младшим сыном. Более замкнутый, не такой открытый. Часто держался в тени брата. Но характер не делает его убийцей! — Она взглянула на Ратлиджа. Ее голубые глаза стали несчастными. — Думаете, Хью Робинсон прав и Джош действительно мог застрелить своих близких?
— Не знаю, — ответил Ратлидж. — Но Робинсон это допускает. Пока. И его подозрения разрывают его на части.
Мальчик никак не мог усидеть на одном месте. Напряженный, как сжатая пружина, он как будто не мог отдыхать, чувствовать себя спокойно. То и дело пересаживался — то со стула на стул, то на пол, поближе к Сибил. Потом снова вскакивал, обходил комнату — и в конце концов снова прижимался к теплому собачьему боку. Глаза его всякий раз поворачивались в ту сторону, откуда раздавался неожиданный звук; он в любой миг готов был вскочить и убежать. Его беспокойство заразило и Мэгги.
Она украдкой наблюдала за мальчиком: личико бледное, сам худенький — кожа да кости. Глаза смотрят куда-то внутрь себя и видят что-то такое черное и страшное, что не дает покоя. Мальчик походил на привидение. Молчаливый, почти бесплотный, замкнутый. Не дар снежной ночи, а, скорее, бремя.
И все же Мэгги радовалась, что нашла его. Что бы там ни творилось у него в душе, он молод и силен. Он может накормить овец, может натаскать сена лошади и корове, может залезть на крышу с метлой и очистить карнизы от снега. Может принести ведерко с углем и подбрасывать уголь в огонь. Она сидела в кресле, нянчила ногу, проклиная боль, и поглаживала Сибил по голове. Какая умница!
«Он оправится, — думала Мэгги. — Без него я до весны не доживу…»
Когда последние поисковые партии спустились с гор, Грили пришел в гостиницу к Ратлиджу. Они оба зашли в нетопленую гостиную. Стоя у холодного очага, Грили сказал:
— Ну вот. Я сделал все, что мог. Жаль, что больше ничего предпринять нельзя.
Ратлидж посмотрел в окно и ответил:
— Мисс Аштон считает, что ее сестру, зятя и племянников убил Пол Элкотт.
Грили удивленно поднял брови:
— Вот как? Интересно!
— Он первый нашел трупы.
— Ну и что? — не выдержал Грили. — Кто еще поехал бы проведать Элкоттов после метели? Он считал своим долгом навестить их, посмотреть, как они, не нужно ли им чего. — Грили покачал головой. — Мы тут постоянно заглядываем друг к другу, — мрачно добавил он. — И если бы их не нашел Пол Элкотт, их могла бы обнаружить ваша мисс Аштон. На самом деле она должна благодарить его, что он избавил ее от тяжелого удара!
Отчасти Ратлидж соглашался с Грили. А Хэмиш напоминал Ратлиджу о револьвере мисс Аштон. В конце концов, никто не знает, в какую сторону она ехала, когда ее коляска перевернулась. А может, она возвращалась от Элкоттов!
Вслух же он сказал:
— По словам Робинсона, когда он ушел на войну, Джанет Аштон помогала сестре растить детей. Она раньше Грейс познакомилась с Джералдом Элкоттом. Возможно, ей известно, были ли у Элкотта враги. Надо мне расспросить ее поподробнее.
— В самом деле? — недоверчиво хмыкнул Грили. — Враги, которые являются в метель, чтобы у него на глазах зверски убить его близких? Правда, что-то могло случиться с ним на войне. Он служил во Франции. В артиллерии.
— Не понимаю, как мог убийца заранее предвидеть такую жестокую метель, которая замела его следы и мальчика. Невольно возникает вопрос: давно ли было задумано убийство? А может, что-то ускорило события?