– Не поможет, – возразил Лев Давидович. – Начнем с того, что я еврей и не стану исповедоваться католическому священнику. Вы тоже адепт совсем иной религии. Чистовские – православные, Глория Бэкман, кажется, принадлежит к англиканской церкви, ее муж тоже иудей. Ваша секретарь, судя по всему, относит себя к протестантам или лютеранам. Изольда тоже православная. Как видите, католический священник нам не поможет. Разве только Аманде. Она итальянка. И еще Тадеушу. Он поляк. Остальные принадлежат другим религиям.

– Удобная религия, – вздохнул Артур, – можно грешить, а потом получать прощение и индульгенцию. А у нас так нельзя. Ты отвечаешь за каждый свой поступок перед Богом. Отвечаешь в вечности. Точно так же, как у протестантов – там нельзя вымолить прощение у Бога, он видит каждый твой шаг. А вы, господин Дронго, наверно, мусульманин. Господин Деменштейн прав: нам пришлось бы приглашать сюда представителей почти всех концессий Европы.

– Тогда не остается ничего иного, как ждать полицейских, – развел руками проповедник, – хотя господин эксперт прав. Мы должны были сами обдумать наше положение и решить, кто из нас поддался этому адскому искушению и посмел лишить жизни другого человека.

Послышался шум подъезжающей машины. Тадеуш поднялся и вышел из комнаты. Он вернулся через минуту.

– Приехала полиция, – сообщил он, – двое офицеров из Порто-Торреса.

– Из морского порта? – гневно спросил Чистовский. – Что они понимают в подобном расследовании? Почему не прислали экспертов-криминалистов или следователей прокуратуры?

– Субботний вечер, – напомнил Тадеуш, – сейчас никого нет на службе. Они прибудут только в понедельник.

– А два трупа будут лежать в моем доме и отравлять нам существование! – разозлился Чистовский. – Пусть они забирают обоих и везут в свой полицейский морг. Мой дом – не хранилище убитых. Пусть сами решают, что им делать.

В гостиную вошли двое сотрудников полиции. Один был весьма пожилым: ему было лет шестьдесят, но выглядел он еще старше. Морщинистое, обожженное солнцем лицо, грубые черты, слезящиеся глаза. Казалось, что его просто взяли с гор, переодели в полицейскую форму и отправили на виллу «Дольче Вита». Второй офицер, наоборот, был непозволительно молод – пушок на его лице еще даже не оформился в щетину. Он был так молод, что казался мальчиком, который, балуясь, надел отцовскую форму. Ему было не больше двадцати пяти. Молодой все время краснел, извинялся, осторожно ходил между стульями, словно опасаясь что-то задеть. Пожилой долго рассматривал труп погибшего, даже попытался вдохнуть запах изо рта мертвеца, чем вызвал смех у присутствующих. Наверх оба офицера поднялись в сопровождении Тадеуша.

Когда они ушли, все наперебой принялись обсуждать этих двух сельских придурков, которые так и не поняли, куда попали.

– Нужно позвонить в Кальяри, – убеждал всех Деменштейн, – пусть пришлют опытных профессионалов. А тут – старик, который рассыпается от дряхлости и не понимает, куда приехал. А другой – юнец, который кажется школьником. Откуда они набирают таких офицеров?

– В Кальяри сейчас тоже никого нет, – зло пояснил Чистовский, – это Италия, здесь свои правила. Сиеста с часа до пяти вечера, время, когда никто не работает. А в субботу вечером не хотят работать даже полицейские. И если я даже найду кого-то в полицейском управлении Кальяри, они не захотят приехать к нам, чтобы расследовать эти преступления.

– Тогда вызывайте частных детективов, – решил Деменштейн, – у нас нет другого выхода. Если мы не узнаем имя убийцы, то будем подозревать друг друга до последних дней своего существования. И будем мучиться, пытаясь понять, кто из нас был убийцей.

– В субботу вечером частных детективов тоже не найти, – простонал Чистовский, – вся надежда только на нашего эксперта, – и он показал в сторону Дронго.

– Вы еще не поняли, что он аферист и никчемный болтун, – крикнула Снежана, – он ничего не может. Только делает вид, что пытается расследовать. Убийца сидит в доме, среди нас, а этот тип просто над нами издевается.

– Хватит, – неожиданно перебил ее муж, – не нужно ничего больше говорить. Если господин эксперт сможет, то проведет свое расследование, если не сможет – значит, будем ждать, пока свое заключение вынесут местные полицейские специалисты. Не нужно больше никого оскорблять.

– Ты на его стороне? – задохнулась от гнева Снежана. – Ты действительно считаешь его нормальным специалистом?

– Во всяком случае, тогда он тебя не подставил, – резко ответил ее супруг, – и вообще, хватит говорить на эту тему. Чем больше мы говорим, тем больше понимаем, что ничего сделать не можем. Поэтому давайте лучше помолчим. Сейчас вернутся сотрудники полиции, и мы наконец узнаем их мнение. Если, конечно, они соизволят нам его сказать.

– Значит, ты считаешь, что он был прав, когда так подставил меня в прошлом году? – не унималась Снежана Николаевна. – Я не думала, что ты такого плохого мнения обо мне. – Она говорила по-русски, чтобы ее не поняли многие из присутствующих.

Изольда открыла глаза, обвела взглядом столпившихся вокруг нее людей.

– Что случилось? – спросила она.

Она совершенно забыла о том, что здесь произошло полчаса назад. Потеряв сознание, она словно вычеркнула из своей памяти сцену смерти Автандила. И теперь, подняв голову, женщина тревожно оглядывалась по сторонам, не понимая, почему все столпились вокруг нее.

– Почему вы так смотрите? – спрашивала Изольда, но все молчали.

Она взглянула вокруг и увидела тело, накрытое простыней. Только тогда она начала постепенно вспоминать, что именно произошло. И вспомнив, вскрикнула от боли и отчаяния.

В этот момент в гостиную вошел Тадеуш.

– Они нашли орудие убийства, – сообщил он.

Глава 18

Все замерли. Следом за Тадеушем в гостиную вошел пожилой полицейский. В руках у него была какая-то скульптура. Он держал ее через платок, словно опасаясь испачкать. Затем осторожно положил на стол. Это была литая статуэтка лошади, вставшей на дыбы.

– Она стояла у них в спальне, – воскликнула Гражина, глядя на эту статуэтку. – Эта бронза, девятнадцатый век. Очень тяжелая. Кажется, три килограмма. Или два, я точно не помню...

– Она валялась под окнами на земле, – пояснил пожилой полицейский, – мы уже осмотрели труп господина Стивена Харта. Его рана вполне может соответствовать конфигурации этого предмета. Очевидно, убийца вошел в комнату, схватил первый попавшийся предмет и нанес удар вот этой стороной статуэтки.

– Какая наблюдательность, – иронично заметил Деменштейн. – Может, вы еще скажете, кто это был?

– Мы не знаем, – пояснил пожилой полицейский, – но мы отвезем эту статуэтку к нам и узнаем, чьи отпечатки пальцев на ней остались. Тогда можно будет вычислить возможного убийцу. Вам придется сдать свои отпечатки пальцев, господа.