— Между прочим, я и сам неплохо в них разбираюсь. В Скарборо-Парке мы каждый год проводим благотворительные гонки, и нам с Эндрю всегда выпадала честь открывать их.
— Что ж, «форд» вряд ли когда-нибудь их выиграет. Он способен выжать лишь двадцать восемь миль в час.
— Но все-таки я попробовал бы. Не стану хвастаться своими успехами, но обещаю победить. Я ни разу не попадал в аварии. Даже близко не был к этому.
— Нет! — Девушка решительно покачала головой. — Только я и мистер Джонс. Даже Бернарду не позволено водить мою машину.
— Это переменится после свадьбы, — заверил Кристиан. — Все ваше имущество будет принадлежать Рамсфорду, когда вы поженитесь.
— Нет, не будет. Я предусмотрела это в брачном контракте.
— И вы полагаете, контракт будет иметь значение? Поверьте, если Рамсфорд захочет взять вашу машину, то возьмет. Кто остановит его?
Девушка ухмыльнулась, как всегда делала, когда считала, что герцог говорит глупости, но не стала спорить. Поерзав на сиденье, она скрестила ноги, от чего ее юбка приподнялась на несколько дюймов, так что Кристиан увидел не только восхитительные розовые пальчики на ее ногах, но и очаровательные лодыжки и даже коленки. Созерцая все это, он вдруг понял, что температура воздуха в грузовом отсеке была по меньшей мере на пятнадцать градусов ниже, чем на остальном корабле. Сняв с себя пиджак, герцог протянул его девушке.
— Вот, наденьте, — сказал он. Она отрицательно покачала головой, и он с удивлением спросил: — Вы что, не замерзли?
— Нет.
— Но вы не могли не замерзнуть. Здесь чертовски холодно. Вы просто шутите, дорогая.
Она все же позволила ему набросить пиджак ей на плечи. И тут же сказала:
— Спасибо, но мне не холодно. — Аннабел потянулась за бутылкой, которую он уже видел. Кивнув на нее, заявила: — Вообще-то мне очень даже тепло.
Герцог усмехнулся:
— А я полагал, что вы не пьете.
— Я никогда этого не говорила, просто сказала, что мне не очень нравится вкус спиртного. Но я вовсе не трезвенница. А сейчас я никак не могла заснуть и подумала, что это поможет. — Она протянула ему бутылку, держа ее за петельку на горлышке: — Не желаете?
Кристиан несколько мгновений изучал бутыль. Наконец, взяв ее, сказал:
— Вы получили это не у стюарда, верно?
Она покачала головой:
— Нет. Этот корабль слишком хорош для такого. Но Джордж всегда берет с собой несколько бутылок, когда мы путешествуем. Очень помогает… Я имею в виду медицинские цели.
Герцог вдруг понял, что у девушки слегка заплетался язык, но он не мог сказать наверняка, что это — один из «лечебных» эффектов.
— И что же гложет вас этим вечером, Аннабел? Ведь вы не нервничаете из-за завтрашнего дня, не так ли?
— И так весь вечер! — Она в отчаянии всхлипнула. — Если хоть кто-нибудь еще при мне упомянет про предсвадебную нервозность, я сойду с ума.
Выходит, и другие люди говорили ей о том же? Кристиан расценивал беспокойство девушки и ее бессонницу как весьма обнадеживающие симптомы. Что ж, возможно, у него все-таки имелся еще один шанс уговорить ее не прыгать с обрыва, на краю которого она стояла.
Герцог сомневался, что напиться с Аннабел — это та самая тактика, которую одобрил бы Артур. Но это был его последний шанс, и он не мог его упустить.
Странная форма бутылки не позволяла держать ее одной рукой, и Кристиан взял бутыль в ладони, чтобы поднести к губам. Но уже спустя мгновение, едва сделав глоток, он поперхнулся, чувствуя, как жидкость обожгла горло.
— О Боже… — пробормотал он, передернувшись. — Что это?
Аннабел рассмеялась низким грудным смехом.
— «Лунное сияние», милый. Чистое, как лунная дорожка на Миссисипи.
Кристиан протянул ей бутылку.
— Отвратительное пойло. Неудивительно, что вам не нравится вкус.
Девушка подцепила пальцем петлю на сосуде, затем вывернула запястье так, что бутыль легла ей на локоть, и прижалась губами к горлышку. Отпив немного, заметила:
— Ну, после нескольких глотков не так уж и плохо…
Герцог внимательно посмотрел на нее:
— И от каких же недугов это считается лекарством?
— От любых. От всего, что не дает вам покоя.
Он обдумал ее слова, затем протянул руку к бутыли:
— Отдайте.
Она усмехнулась, но отдала бутылку. Придерживая ее точно так же, как делала до этого девушка, герцог сделал еще глоток. И снова едва не задохнулся. Но на сей раз напиток показался ему уже не таким обжигающим.
— Итак, — произнесла Аннабел, когда он опустил бутыль, — почему вы преследуете меня по всему судну? Неужели вам тоже не спится?
— Да, верно. Не мог уснуть. Когда же я услышал, что ваша дверь открылась и закрылась, мне стало любопытно… А когда я увидел вас с этой бутылкой, то просто должен был пойти следом. — Его взгляд остановился на лице девушки — оно могло бы заставить бодрствовать любого мужчину хоть всю ночь. — Такой красивой женщине не стоит пить в одиночку.
Ее губы приоткрылись, и она нервно облизнула их. И он тотчас понял, что они оба не могли уснуть в эту ночь по одной и той же причине.
— Есть такое правило? — прошептала девушка.
Герцог прекрасно понимал, что ему следовало уйти прямо сейчас, поскольку он точно знал, что произойдет в том случае, если останется. Кристиан хотел сделать лишь то, для чего его наняли, но эта девушка все больше нравилась ему, и он не сомневался, что если останется, то случится именно то, чего не должно было случиться.
Он сделал движение, чтобы уйти, но тут Аннабел проговорила:
— Я не могла уснуть из-за всего того, что вы мне рассказали.
Это признание заставило его снова откинуться на сиденье, но он твердо решил, что будет держать себя в руках. Он должен был сдержаться, даже если это убьет его.
— А что я вам рассказал? Я не уверен, что понимаю, о чем вы говорите.
— Думаю, все это в основном из-за ваших слов о любви. — Она опять потянулась за бутылкой. — А может быть, из-за обморожений.
Он рассмеялся. Просто не смог сдержаться. Любовь и обморожения — контраст казался слишком абсурдным.
— А может быть, — в задумчивости продолжала девушка, — из-за того, что жених заказывает для меня блюда. Он не любит, если я выбираю что-нибудь сама. — Она немного помолчала, потом вновь заговорила: — Тем утром вы спросили меня, нужна ли мне любовь в браке. Не думаю, что я тогда ответила вам.
— Да, вы не ответили.
Аннабел опустила ноги и повернулась к собеседнику. Поставив бутылку на пол, она с заговорщическим видом подалась к герцогу — точно маленькая девочка, собирающаяся поведать какой-то свой секрет.