— Ну, последний шанс, — сам себе сказал я и послал сигнал.
Со скрежетом дверь аварийного выхода открылась. После чего вместе с Хакарандой я влетел внутрь небольшого, но очень пыльного помещения, из которого имелось сразу два выхода. Как раз в этот самый момент передовой мехстрелок начал входить в пещеру. Его железные паучьи лапки громко цокотали по камню, а дверь за нами никак не желала закрываться, наверное, механизм заклинило.
— Гранаты! — подал я команду Хакаранде и добавил: — Ручные!
У каждого поисковика в моей группе имелась одна противотанковая граната. Осколков от нее немного, а мы в укрытии, так что не боялись, да и расстояние метров тридцать, причем основной удар взрывной волны должен пойти наружу. Правда, стоило опасаться звуковой волны, но если спрятаться за углом и уши закрыть, пострадать мы были не должны.
Тяжелые гранаты, каждая весом в шестьсот пятьдесят грамм, оказались в наших ладонях. Одновременный рывок колец на себя и гранаты покатились по полу в сторону выхода. Над головой просвистели пули и мы, зажимая уши руками, спрятались в уголке.
«Раз. Два. Три. Четыре. Пять, — отсчет про себя. — Семь. Восемь. Девять».
Взрывы! Пол уходит из-под ног и грохот, который, несмотря ни на что, врывается в голову и больно бьет по барабанным перепонкам. Но вскоре все успокаивается и замирает. Выход завален и клубы пыли волнами перемещаются по воздуху подземелья, но мы этого не видим, а чувствуем, поскольку вокруг темно и только под потолком еле-еле мерцает лампочка аварийного освещения.
Впрочем, спустя минуту, Хакаранда достал из своего рюкзака фонарик, кстати, у меня такой же. Так что осмотрелись еще раз. А потом решили, что стоять на месте нельзя — задохнемся. И выбрав правый коридор, мы направились вглубь староимперской базы.
Вот же, как бывает. Бегаешь, суетишься, упрямо движешься к цели, а можно зайти с черного хода. Но в тот момент мы об этом не думали, ибо было не до того. Нам повезло, мы проскочили через минные поля, выжили в бою и спаслись, и теперь шли туда, где можно было дышать более-менее чистым воздухом. Пока это было нашим самым главным желанием, и ни о чем другом мы не думали.
Темно и сыро. С потолка по стене стекает вода, которая скапливается в небольшой выемке и уже оттуда по капле падает на пол. Мы с Хакарандой сидим в коридоре напротив очередной стальной двери, которую не смогли вскрыть, и отдыхаем. Вот уже сутки он и я, на пару, бродим по бесконечным пустынным коридорам подземной многоуровневой староимперской базы, и никак не можем выбраться в какое-нибудь большое помещение. Проходов вроде бы много, да все двери бронированные и они закрыты индивидуальными кодами. Поэтому гуляем и надеемся, что сможем найти выход. Однако, пока никак.
— Тор, — позвал меня Рауль.
— Что?
— А может, подорвем дверь?
— Нет. Походим еще. Кстати, как у тебя с боеприпасами?
— Семь рожков на автомат, пара ручных гранат и три на подствольник.
— А что с водой и пайками?
— Воды литр и четыре сухпайка.
«Норма. Запас есть. Плюс у меня пять суточных сухпайков, полтора литра воды, примерно шестьсот патронов, три ручных гранаты и семь на подствольный гранатомет. Так что не пропадем».
Я молчал. Хакаранда тоже. Вокруг спокойно и можно немного отдохнуть. Но Рауль не выдержал, видимо, ему хотелось поговорить, и он спросил:
— Тор, а ты ведь сирота?
— Да.
— И что, совсем никого из родных не встречал?
— Почему же? Видел пару родственников по материнской линии, когда на Махаоне жил. Мелкие людишки. Одно время даже хотел того козла, который мою мать на смерть отправил, отыскать и убить. Но он, сволочь, раньше помер.
— А по линии отца никого не видел?
— Откуда? — я усмехнулся. — Слышал, что отец пират, и с матерью у них вроде бы любовь была, такая сильная, что он ее с собой забрать хотел, да не смог. Вот и все. Ни фамилии, ни имени, ни фотографии, ничего. Такого человека, бродягу космоса, даже если захочешь, не найдешь, особенно если не знаешь, кого искать.
Мне показалось, что Хакаранда с облегчением вздохнул и продолжил разговор:
— А если бы ты узнал, кто он, то обрадовался?
— Не знаю. А к чему ты такие вопросы задаешь?
— Да так. Своих родных вспомнил. Они ведь от меня, когда я в трудном положении оказался, отказались. Хм! И ничего, я их все равно люблю, а ты с детства один. Поэтому и спрашиваю.
— Понятно.
Мы снова замолчали, и каждый задумался о своем. Хакаранда, скорее всего, о близких думал, а я вспоминал, как жил на Махаоне. Тихая и спокойная аграрная планета, основное население которой религиозные фанатики-изоляционисты. Но я в город практически не выбирался, ибо нечего там было делать, да и опасно. По этой причине почти всегда находился в бригаде, тренировался, много читал и общался с ветеранами «Центуриона», которые могли рассказать множество интересных историй.
В общем-то, хорошее времечко тогда было. Не голодал, не забивал голову лишними мыслями, и рядом со мной находились такие же сироты, как и я.
Почему я это вспомнил? Наверное, потому, что вопросы Хакаранды касались прошлого, и из глубин памяти на поверхность выскочила детская мечта — увидеть отца. Будто я нахожусь в расположении бригады, и неожиданно планету атакует серьезная пиратская эскадра. На космодроме приземляется несколько эсминцев и пара десантных транспортов. Налетчики захватывают город, а «Центурион» ведет с ними бой. Затем наемники отступают, а я остаюсь на базе. Меня забыли и я один, сижу в пустой комнате и мне тоскливо. Однако вскоре дверь открывается и на пороге возникает пират в глухом шлеме, боевом скафандре и с обнаженным мечом в руке. Ну, а потом я слышу его голос: «Здравствуй, сын. Я прибыл за тобой». После чего пират подхватывает меня на руки, мы едем на космодром, и я оказываюсь в боевой рубке эсминца.
На этом все заканчивалось. Дальше мысль не шла. А вот сейчас она проявилась, и я усмехнулся. Эх-ма! Как все наивно и просто, словно в сказке. Но это нормальные мечты сироты в возрасте шести-семи лет.
Рауль услышал мой смешок и поинтересовался:
— Что-то вспомнил?
Было, я хотел рассказать ему о своей мечте. Но одернул себя. Стоп! Ни к чему кому-то душу нараспашку открывать. И коснулся другой темы:
— Да так, подумалось, что странно как-то выходит. Мы ищем наследие СЦМ, и постоянно говорим об этом государстве как об империи. Но ведь, по сути, это было такое же корпоративное государство, как и СКМ. С чего бы вдруг империя, если главный управленческий орган у наших далеких предков был Совет Центральных Миров? Непонятно.
Хакаранда ответил сразу, словно уже не раз говорил об этом:
— СКМ и Старая Империя похожи только внешне. Да, была выборность управленцев, и богатые люди имели много власти. Однако на деле империей управляли военные и безопасники, которых воспитывали в закрытых учебных заведениях. Именно они, посвятившиеся себя служению офицеры, командовали теми людьми, которые возглавляли государство, и это на протяжении сотен лет помогало человечеству быстро реагировать на все внешние угрозы и внутренние кризисы. Ты это должен знать, ведь в военном училище учился.