Ник достаточно легко сдал теорию и попал на тестовый полигон одним из первых. Ему предстояло провести легкий истребитель по сложному маршруту, ориентируясь исключительно по приборам и не сбив ни одно из препятствий, а потом провести учебный бой с однотипным кораблем.
Экзамен проходил на полигоне Главной Академии флота, в Трестоне, где над бескрайними степями располагалась пилотажная зона.
Заняв еще не остывшее кресло в машине, Ник включил тестовый прогон систем и внимательно проконтролировал результат. Потом, связавшись с диспетчером, попросил разрешения на запуск и стартовал турбины маленького кораблика. Сразу же ему в звуке двигателей послышалась какая-то неправильность, и он, вопреки правилам и рискуя заработать штрафные баллы, чуть прибавил обороты.
Теперь звук уже явно отличался от нормального гула, и корпус истребителя стало ощутимо потряхивать.
— Диспетчеру, ноль-третий. Обнаружена вибрация корпуса и подозрительный звук, сопровождающий работу двигателя.
— Ноль-третий, — отозвался диспетчер. — Выполняйте задание и не выпендривайтесь. До вас на этой машине уже слетало десять человек, и у всех было нормально.
— Прошу занести в летный протокол приказ о вылете на неисправной машине. — Ник вовсе не желал быть похороненным в куче смятого металлолома, но и диспетчер не хотел в случае аварии сменить уютное кресло на скафандр старателя, тем более что за подобное предполагались сроки от десяти лет и более.
Выговорив лейтенанту все, что он, диспетчер, о нем думает, все же приказал оставаться на месте до прибытия дежурной бригады техников, а Ник, даже не слушая, что там пыхтит в микрофон распорядитель полетов, отключил питание, отстегнул ремни и, открыв затемненное стекло кабины, выскочил на разогретый солнцем бетон.
Ехать техникам было всего ничего, и уже через пару минут они, подключив свое оборудование, проверяли все узлы бота, причем за их спинами маячил не только Ник, но и взявшийся ниоткуда неизвестный ему офицер Патруля.
Конечно, Ник разбирался далеко не во всем, что показывали многочисленные приборы, но вот старший лейтенант, видимо, понимал в этом намного больше, так как именно он ткнул пальцем в цифру на экране.
— А это что?
— Индекс биений на валу.
— Я знаю, что это такое, — спокойно произнес офицер, насмешливо глядя в глаза механику. — Я спрашиваю, почему двенадцать при нормативе — ноль, ноль, один. Насколько я понимаю, опорный осевой узел уже рассыпался в труху и ротор висит лишь на магнитной подвеске. Рассказать, что с ним будет при резком маневре?
— Но мы провели стандартную проверку после полета.
На что старший лейтенант лишь отмахнулся, словно от надоедливого насекомого.
— Поберегите свое красноречие для военной прокуратуры и нашей службы внутренних расследований. Если бы этот парень сегодня погиб, меня бы закатали в самый дальний угол, какой смогли бы найти в Федерации, но поскольку этого не произошло, то я всеми силами постараюсь, чтобы теперь закатали и вас, всю вашу бригаду, диспетчера и даже ваших домашних питомцев.
Он отошел и, связавшись с кем-то, стал рассказывать о происшествии, называя собеседника Экселенц. Почему-то это имя или прозвище вызывало у Ника какие-то смутные воспоминания, но они никак не собирались в цельную картинку.
Тем временем у бота собралась целая делегация. Технические специалисты полезли вскрывать турбинный отсек, а отцы-командиры увлеченно переругивались, спихивая ответственность друг на друга.
Остановился праздник, лишь когда прибыл начальник академии, адмирал второго ранга Горан де Сол. Вопреки ожиданиям Ника он не стал устраивать коллективный разнос, а, хмуро выслушав доклады офицеров, посмотрел данные приборов, потом не поленился и, подтянувшись за решетку воздухозаборника, глянул внутрь двигательного отсека и, лишь вытерев руки белоснежной салфеткой, произнес, глядя на Ника.
— Он же слухач, да к тому же из Патруля. А там дураков не держат. И хорошо, что так закончилось. Сен коммандер, — Адмирал обернулся в сторону начальника летно-технической части. — Выкати ему машину из резерва, проверь там все и вообще давай усиль контроль, пока результаты расследования не подойдут.
Новая, не убитая шаловливыми курсантскими руками машина, работала словно часы, и Ник прошел трассу на «отлично», чему был очень рад, так как до этого времени летал вживую не так часто, а навыки получал в основном на тренажерах. Не рад был лишь техник аэродромных систем, заливший в подшипник абразивную жидкость. Военная прокуратура уже просматривала записи с камер наблюдения, и беседа техника с их представителями была лишь делом времени. И как всегда, одно неправильное решение тащит за собой целую череду ошибок. Он почему-то решил, что новые друзья ему наверняка помогут скрыться, для чего нашел ожидавшего результата посредника, который вовсе не думал платить за услугу, тем более так и не состоявшуюся. Тело офицера остывало в припаркованном рядом фургоне, а план подстраховки перешел в активную фазу.
За годы учебы Ник так и не обзавелся друзьями, в основном потому, что типичным контингентом училища были дети офицеров и обеспеченных родителей. И те, и другие неохотно пускали в свою среду чужаков, и Ник сразу после поступления оказался в своеобразном вакууме. А позже, когда он получил награды и стал Патрульным, предложения перейти в одну из партий были им просто проигнорированы. Но сегодня, хмельной от удачи и отличной оценки, он шел в группе курсантов, перебрасываясь веселыми шуточками и искренне хохоча над немудреным солдатским юмором.
Человека, метнувшегося со стороны торговых автоматов, он не увидел, так как тот двигался со спины. Но, к несчастью, как раз в этот момент путь наемнику преградил один из курсантов, и убийце пришлось расчищать себе путь. Именно вскрик заставил Ника резко развернуться, чтобы встретить мужчину с парными ножами в руках.
Семьи тщательно блюли традицию и предпочитали использовать холодное оружие. И лишь в редких случаях прибегали к использованию снайпера, что всегда считалось низким стилем.
Человек, которого послали устранить Ника, отбросил курсанта, неожиданно вставшего на его пути, и в это время объект повернулся, чтобы встретиться взглядом со своим убийцей.
Ник, на одних рефлексах уйдя от нескольких выпадов, выдернул из крепления на предплечье длинный гибкий хлыст, который, распрямившись, застыл, превращаясь в рапиру с небольшой гардой. Против такого оружия, да еще и в руках мастера, убийца не имел ни единого шанса. Еще секунда — и насаженный на острие киллер обмяк тряпичной куклой и рухнул на бетон.
Все произошло так быстро, что Ник успел вытереть и спрятать рапиру, аккуратно уложив ее на место, и поправить форму, прежде чем от пропускного пункта выскочила пара военных полицейских. Сюда же подошел офицер Патруля, бывший на экзамене, и вновь все завертелось в перебранке между службами.
А тихо слинявший с места происшествия Ник сделал правильные выводы и кроме рапиры стал носить с собой штатный пистолет Патруля — Вампир, а вместо обычной рубашки — внешне такую же, но из пуленепробиваемой ткани.