– Очень понравилась, святой брат! – совсем раздухарился отрок. – Клянусь Святой Девой, будь она чуть помоложе – я б на ней точно женился!
– А что же она, такая старая?
– Да ей лет, наверное, семнадцать… или даже ближе к двадцати!
– Говоришь, она красивая?
– О-очень! Волосы, как огонь, глаза изумрудами, кожа гладкая, а грудь…
Тут парнишка запнулся и покраснел, монах же с хохотом хлопнул его по плечу и подмигнул – вот ведь веселый дядька! И не скажешь, что только что так хворал.
– Грудь, говоришь? Это хорошо. И ничего нет плохого в том, что муж будет немножко моложе жены… Тебе самому-то сколько?
– Тринадцать.
– А ей, говоришь, семнадцать… Всего-то четыре года разница – эх! Я бы на твоем месте на это не посмотрел. Так у кого она, ты говоришь, служит? У герра Георга?
– А вы его знаете, святой брат?
– Конечно, знаю. Уважаемый всеми господин.
– Вот! – обрадованно воскликнул отрок. – Уважаемый! Я ж тоже у него служу, правда, не в слугах, а на мельнице, за тридцать флоринов в год!
– О-го-го! – Францисканец уважительно поцокал языком. – Повезло тебе, парень! С таким-то жалованьем жениться можно хоть сейчас.
– Сейчас?!
– А чего тянуть-то? Зазноба твоя не рабыня?
– Я-а-а… я не знаю.
Бруно и в самом деле еще не задавал себе этот вопрос.
– А ты узнай, это важно. – Снова рассмеявшись, отец Деметриус потрепал мальчика по плечу. – Вот что, Бруно, очень уж ты мне симпатичен, и я тебе в любовном твоем деле помогу.
– Поможете? Как? – Светло-голубые глаза отрока вспыхнули безудержным светом надежды.
– Пока советом… Но и это много значит.
– Я понимаю.
– А потом, глядишь, и до любовного зелья дело дойдет.
– Зелье?!
– Ну ты же хочешь жениться?
– Вообще-то – да.
– Ну, вот, – улыбнулся брат Деметриус. – Хочешь, значит – женишься, уж в этом я тебе помогу, раз обещал. Только примечай каждую мелочь и во всем со мной советуйся, ага! И, самое главное, держи наше с тобой дело в тайне.
– Конечно, святый отче.
– Местечко для встреч выберем… скажем… где б тебе удобней было?
– У Красных ворот. Там, в одной корчме, корни лопуха в меду подают. Умм!
– Смотрю, любишь ты сладенькое, малыш! Корни лопуха… эта твоя рыженькая… ладно! Вот и ворота уже. До встречи, мой юный друг!
– До встречи, брате Деметриус, до скорой встречи.
Враз потеряв улыбку, монах проводил отрока тяжелым задумчивым взглядом и, пригладив забавный венчик, перекрестился на видневшийся шпиль собора Святой Девы Марии:
– Повезло мне с этим болтливым парнем, похоже. Лишь бы только его слишком быстро обратно на мельницу не отправили. Хотя… Для такого и на мельнице дело найдется.
Тем, как его встретили у господина Георга, Бруно был очень доволен. Не каждого – даже и взрослого – так встречают, а его вот – встретили. И самое главное – кто! Та самая красавица Лерба, которую он…
– Ах, милый Бруно, как же я рада тебя видеть! – Едва отрок поднялся в «апартаменты», девушка чмокнула его в щеку и усадила за стол. – Кушай! Это вкусная каша, а вот молоко, сыр, яйца. Небось проголодался?
– Угу.
Кивая с набитым ртом, Бруно все посматривал на Лербу, казавшуюся ему сейчас еще более красивой, особенно – в белом переднике, в юбке… Плиссированная светло-голубая блузка слезала с левого плеча… а если ее потянуть за рукав… как бы случайно.
Отрок тут же покраснел и закашлялся.
– Да не спеши ты! – Девушка стукнула его меж лопаток. – Не отнимет никто, ага.
Потом Лерба принялась убираться – и гость ей во всем помогал, а ближе к вечеру наконец-то явился господин Георг и позвал Бруно к себе в кабинет для особого разговора.
– Лерба сказала, парень ты смышленый, – разглядывая парнишку, сказал Егор. – Это хорошо, как и то, что страха я в твоих глазах не вижу. А вот грамоты ты не знаешь. Это плохо! Придется учить.
– Учить? – осмелился переспросить отрок.
Князь усмехнулся:
– А ты думал? Как говорил… один известный кое-где человек – учиться, учиться и учиться! Да ты не переживай, не один будешь, есть еще такие же смышленые, как и ты… примерно твоего же и возраста. Учителя я уже вам нашел – а за учение из будущего жалованья высчитаю. Не корысти ради, а чтоб знали, что просто так в этой жизни ничего не дается, понятно тебе?
– Угу…
– С недельку поживешь здесь, в людской, а потом я для вас что-нибудь типа общежития придумаю. К делу приставлю, чтоб не только учились, но еще и работали… кому сейчас легко?! Все понял, Бруно? Тогда иди, Лерба проводит.
Выпроводив парнишку, князь задумчиво посмотрел в окно, на видневшийся над красно-коричневыми черепичными крышами шпиль собора. Не-ет, благотворительностью Егор вовсе не занимался, все эти мальчики нужны были ему для дела, обучая их, «господин Георг» работал на свое будущее – он вовсе не собирался задерживаться в Германии более чем на полгода. И так уж слишком задержался… ничего, теперь недолго осталось уже – финансовые дела налажены, еще чуть-чуть – и сильные мира сего на крючке. На русском крючке, а не у герра Ганса Фуггера! А крючок этот – золотой, серебряный, и для контроля верные люди нужны, всем князю обязанные… такие, как вот этот Бруно… или даже Лерба – девушка она очень умная.
– Я его проводила, мой господин, – вернувшись, доложила служанка.
– Хорошо, – кивнул Егор, улыбнулся и спросил в лоб: – Тебе нравится этот мальчик, Лерба?
– Да ничего, на лицо приятный… Но он же совсем малыш!
– Это он сейчас малыш, – наставительно заметил князь. – А годика через три станет тебе добрым мужем.
– Но…
– Станет, станет, при мне же ты вечно не будешь жить! Ты его старше – воспитывай, делай таким, каким тебе надо: чтоб после советовался во всем, уважал и где-то даже побаивался. Тем более он, кажется, в тебя влюбился – вон как глазищами зыркал.
– Ой, – засмущалась девушка. – Ну вы и скажете, мой господин.
Ночь принесла князю кошмар, навязчивый, липкий, полный ощущений страха и жуткой, нестерпимой боли. Егору казалось, что его тело рвут на куски раскаленными щипцами и кто-то этого очень желает – радуется, смеется. И кричит – прямо в ухо кричит:
– Не-ет! Нет! Пожалуйста, не просыпайся…
Темно-шоколадные, полные ужаса и боли глаза, казалось, заглянули в душу… Та самая женщина. Князь уже видел ее…
– Кто ты?
– Я Марта…
Губы прекрасной, напуганной до полного унижения женщины оставались недвижными, однако молодой человек хорошо слышал ее голос: