Заперев и опечатав сейф, Демин с капитаном вышли в коридор. Подпирая могучими плечами стены, там находились ещё двое офицеров — молодой лейтенант и мрачного вида старший лейтенант. Увидев выходящих, последний быстро переместился вперед, пройдя по коридору несколько метров. А его товарищ занял позицию позади.
— Все настолько серьезно? — Олег покосился на своего спутника.
— А вы всё ещё сомневаетесь? — пожал плечами тот.
Сдав на выходе вахтеру ключи и расписавшись в журнале, Демин со спутниками вышли во двор заводоуправления. Здесь уже находилась неприметная «Эмка» с работающим двигателем.
— Прошу! — указал на заднее сиденье капитан.
Фыркнув выхлопной трубой, машина выехала за ворота.
Спецсообщение
23 марта 1943 года в 11.36 при проверке подъездных путей станции Аппаратная, обходчиком Емельяновым А.С. была обнаружена обгоревшая автомашина, стоявшая неподалеку от станционных путей. О находке он, не приближаясь к машине, немедленно сообщил в отделение милиции Транспортного отдела НКВД железной дороги им. Л.М.Кагановича.
Прибывший на место в 12.27 мл. оперуполномоченный Таращенко П.Р. произвел первичный осмотр автомобиля.
Осмотром обнаружено:
1) Автомобиль марки М-1 гос. номерной знак — 23–17 МА — в сильно обгоревшем состоянии.
2) На переднем сидении — тело водителя. Мужчина, на вид 30 лет, одет в форму бойца РККА, с погонами старшего сержанта. В кармане найдены обгоревшие документы на имя Никодимова Павла Васильевича, военнослужащего в/ч 34211.
Предположительная причина смерти — пулевое ранение в голову.
3) На заднем сидении — тело мужчины, одетого в военную форму с погонами старшего лейтенанта. На вид — 25 лет. Предположительная причина смерти — огнестрельное ранение в левую часть груди.
При осмотре тела обнаружено удостоверение личности оперуполномоченного Особого отдела Уральского военного округа старшего лейтенанта Демина Олега Павловича. Около тела, на полу обнаружен пистолет «ТТ» № ВК 432, с тремя патронами в магазине. При дальнейшем осмотре салона обнаружены пять стреляных гильз от пистолета «ТТ».
Указанный номер пистолета соответствует вписанному в удостоверение личности номеру личного оружия старшего лейтенанта Демина.
Обнаруженные при осмотре личные вещи, остатки документов, оружие и стреляные гильзы — приобщены к протоколу осмотра.
— И какое отношение к нам может иметь этот случай? — Гальченко опустил на стол последний прочитанный документ. — Ну, погиб сотрудник контрразведки Свердловского УНКВД. Согласен, смерть странная, и даже более того… Но к нашим-то делам это как прилепить?
— Стоп-стоп-стоп! — поднял руку Чернов. — Странная? Отчего же?
— Так в документе же все есть! — майор жестом фокусника выдернул из стопки бумаг один листок. — Вот! «Указанный номер пистолета соответствует вписанному в удостоверение личности номеру личного оружия старшего лейтенанта Демина».
— Ну и что?
— А у вас в удостоверении — какое оружие вписано?
— М-м-м…
— «Владельцу удостоверения разрешено хранение и ношение огнестрельного оружия». Так?
— Ну-у, да…
— Отчего же тогда у э т о г о особиста иначе? Или это какой-то специальный Особый отдел?
— Так… А ещё что?
— Машина, судя по повторному протоколу осмотра и фото, сильно обгорела. А пистолет — даже не закоптился — да и патроны в магазине уцелели. Кобура сгорела напрочь — а запасной магазин испарился, надо думать… а ведь время-то — военное! С одним магазином сейчас мало кто ходит, а тут ещё и особист! Да и документы уцелели непонятно каким макаром. А ведь они, как правило, первыми и сгорают в таких случаях!
— Так вы полагаете — инсценировка?
— Полностью исключить этого не могу. Уж больно настойчиво нас хотят убедить в том, что погибший человек — именно Демин. Для того и пистолет в удостоверение вписали! А то вдруг не допрут номер проверить?
— Так-так… А ведь невеселые дела-то выходят!
— С чего бы это? Или мы уже и такие случаи расследовать будем? Других дел у нас нет?
— Как сказать, Александр Иванович… как сказать… Вы Леонова помните?
— Такого, пожалуй, забудешь… читал я рапорт моего «родственника», на него сей товарищ очень даже основательное впечатление произвел. А в чем дело-то?
— А в том, Александр Иванович, что подобный человек попал в поле зрения наших коллег. Не там, где вы Леонова искали. В Псковской области! В самом начале зимы 1941–1942 годов. И тоже — при весьма странных обстоятельствах… И очень мне эти обстоятельства кое-что напоминают!
Майор изобразил на своем лице вежливый интерес.
— Зря вы так, Александр Иванович! — покачал головою полковник. — Не только нам интересные люди попадаются! Вот, почитайте — это рапорт того самого Демина.
Гальченко взял из рук Чернова тонкую папку и раскрыл. На некоторое время в кабинете воцарилась тишина. Полковник занимался своими бумагами, изредка делая какие-то пометки в блокноте, а его собеседник молча переворачивал подшитые в дело листы бумаги. Он не торопился, читал вдумчиво и, взяв со стола лист чистой бумаги, делал на нём какие-то записи.
Наконец, он закончил, медленно закрыл папку и положил её на стол. Откинулся в кресле и задумчиво уставился в окно.
— Благов раскопал?
— Он, — кивнул полковник. — Петр Федорович частым гребнем прочесывает все случаи, где появляются хоть какие-то намеки на непонятное.
— И что же именно здесь ему таким показалось?
— Манера передвижения, приемы стрельбы — да и все поведение Котова! Очень уж некоторые моменты странно совпадают между собой. Манера говорить, двигаться… И даже более того — Благов усмотрел подобные закономерности и в действиях Леонова!
Гальченко резко изменился в лице. Не ожидавший этого хозяин кабинета поперхнулся на полуслове.
— Так, значит… — майор недобро усмехнулся. — Вот оно куда, стало быть, вывезло…
— О чем вы, Александр Иванович?
— Манзырев. Благов ведь изучал эти материалы?
— Да.
— Все?
— Все.
— У нас — точно нигде не течёт?
— У нас нет.
— Тогда надо искать у соседей. Если Демина действительно похитили, то я знаю следующего кандидата.
— Вот как? И кого же захотят спереть немцы в этот раз?
— Барсову.
Следующий разговор полковника с Гальченко состоялся только через неделю, которая до отказа была заполнена сложнейшей, но постороннему глазу незаметной работой. Громадный механизм НКВД и некоторых «родственных» организаций, получив побудительный импульс, понемногу начал приходить в движение. Руководствуясь ориентировками, приступили к поискам указанных лиц органы контрразведки. Насторожили свои чуткие уши службы радиоперехвата. Поползли по тайным тропкам партизанские разведчики. Каждый из этих людей был твердо уверен в том, что именно его действия и именно на этом участке фронта — являются самыми важными и нужными.