Похоже…
И кто кого?
Наши немцев — или наоборот?
Пододвигаю к себе ящик и кое-как пытаюсь на него опереться. И на что только этот инженер рассчитывал — тут уже ноги, на фиг, не держат совсем! Хотя он-то живой стоял да здоровый. А я эту тушу (нехилую весьма) вынужден удерживать! Почти на весу! Вот же гадский папа — не мог чего попроще изобрести!
Стой тут да матерись…
Впрочем, скоро всему этому конец.
Если победили наши — мне помогут. Не знаю, как, но…
А вот если немцы… По крайней мере будет весело смотреть на их перекошенные от ужаса морды.
Подождём…
Лязгнула входная дверь — пистолет прыгнул мне в руку, словно сам собой. А как-то странно он идет… ногу подворачивает?
Ранен?
Какое-то поскрипывание… словно тащат чего-то?
Что за хрень?
Снова лязг двери — это уже в тамбуре, стало быть, вошел клиент. Какого он там хрена делает?
Блин, да он дверь задраивает! Точно, это же маховики кремальер скрипят!
Опа, мужики, а хреновое дело-то… Раз мой сослуживец стал дверь за собою клинить — стало быть, задница полная пришла. Не переломили фрицев ребята. Фигово… видать на пару помирать станем. Интересно, а грузовичок-то тот на месте стоит?
Хотя, если б он жахнул… я бы услышал.
И даже почуял.
И когда в дверном проеме появляется… немец, открывшееся ему зрелище на какой-то момент вгоняет его в ступор. Как, впрочем, и меня — я, грешным делом, совсем другого человека ждал.
Он ранен, весь какой-то помятый и ободранный — словно собаки грызли. Но автомат у него в руках, и его ствол сейчас устремляется в мою сторону.
А вот это ты, дядя, фиг угадал!
Спрашивал же меня Иваныч — на кой хрен тебе пистолет, когда в руках три тонны тротила?
А вот на этот самый случай… Немец-то про тротил — ни в зуб ногой! И объяснять ему уже поздно.
Пуля бьет незваного гостя в верхнюю часть груди, и автоматная очередь, вместо того, чтобы перепилить меня пополам, лупит прямо по сидящим у стены фрицам.
Не завидую…
Всем, в том числе — и стрелку.
Ибо вторая пуля валит его на пол, разнося правое плечо. Всё мужик, хорош, больше ты тут хамить не станешь…
— Блин! Что за чертовщина?! — Гальченко несколько раз дернул маховик запора. — Не открывается… заклинило, что ли? Дед Миша!
— Ну…
— Рвануть эту дверь можно?
Сапер отошел от бункера и с сомнением его осмотрел. Колупнул острием ножа бетон, постучал костяшками пальцев по входной двери.
— Всё рвануть можно… а внутри там что?
— Люди… им сильно прилетит?
— Тамбур там есть?
— А как же!
— Вторая дверь?
— И вторая тоже… черт… ведь и здесь где-то заряды стоят…
— Это в колодцах что ли? Видел я их. С умом дверь рвануть — не сдетонируют. А вот если вторая дверь открыта… тогда тем, что внутри сидят — не позавидую, — покачал дед головой.
— Там телефон есть!
— И ответить кто-то может?
— Конечно! Наш там мужик — тот, что тебе привет передавал! — повернулся майор к Котенку.
— И хрена ль тогда мы тут заседаем? — поинтересовался Сиротин. — Отчего сразу не позвонили — он бы дверь и открыл.
Гальченко вздохнул и вкратце пересказал ему обстановку.
— «Мертвая рука»? Это кто такое сказанул? — вопросительно поднял бровь сапер.
— Сергеич и сказал… а что?
— Да так… ты вот, злодей старый да опытный — про такое ведаешь?
— Откуда? Это уж твои придумки…
— А он — знает! Непростой, стало быть, мужик… Ладно, хорош тут трындеть, пошли в дежурку, там, поди, и этот телефон тоже есть.
В дежурке мрачный Мольнар, опираясь на наскоро сооруженный костыль, ковылял вдоль пульта и что-то недовольно бурчал себе под нос.
Перепробовав несколько телефонных аппаратов, майор нашел-таки нужный.
Т-р-р-р…
Негромкое урчание телефона.
Поднимаю трубку.
— Слушаю…
— Сергеич?
Шведов! Цел!
— А ты кого тут думал застать, тезка?
— Ты какого хрена там заперся? Дверь не можем открыть!
— Я заперся? Да тут ко мне какой-то недобитый фриц ввалился… очумел совсем, даже стрелять стал… пришлось его успокоить. Так что с запертой дверью — это его благодарить надобно. Я-то от пульта отойти не могу… сам знаешь.
— А вторую дверь он тоже закрыл?
Быстрый взгляд в сторону тамбура.
— Нет, открыта вторая дверь. А что?
— Плохо дело… — покачал головою Сиротин, тоже слушавший разговор. — Нельзя дверь взрывать! Сомлеет он от взрыва, да и упадет… тогда тут всем карачун.
— А вырезать? Должны тут такие штуки быть… бункер как-то же строили?!
— Должны. Только их ещё найти надобно.
— Ну, так и озадачь народ-то! Или заряды разрядить… тебе на это сколько времени надобно?
— Час. Самое малое — не в игрушки играем!
— Нет у нас часа, товарищи… — устало опустился на край стола командир группы. — Связной прибежал только что. В километре отсюда — рота немцев при поддержке танков. Идут сюда. Ребята на заслоне их придержат малость — и всё. Уходить надо — и прямо сейчас. Иначе — зазря мы тут все ляжем. С танками нам воевать нечем — да и некому. В группе всего девять человек осталось — это, считая нас всех. Да на заслоне — четверо.
— Фигасе… Как же они узнали-то?
— Да тут, майор, все системы дублированы, — повернулся к разговаривающим Мольнар. — Что ни включи — сигнал ещё куда-то идет. Вот, надо думать, и в город такой сигнал ушел…
— Мы же все линии связи перерезали!
— Значит, не все. Что-то уцелело.
— Сергеич… — прохрипела трубка. — Тут… словом, фигово всё…
Выслушиваю собеседника, не перебивая и не переспрашивая.
— А если так? Вы отгоняете к чертям этот грузовик, а я подрываю заряды. Бункер же должен выдержать?
— Дед Миша! — поворачивается майор к Сиротину. — Что скажешь? Выдержит бункер?
— Англичанин сказал, что заряды усилены?
— Да…
— А насколько — не сказал?
— Нет.
— Тогда ничего гарантировать не могу… Тем паче, что вторая дверь не заперта. Может — и прокатит. А может — и нет. По-всякому быть может. Чего да сколько этот умник в колодцы напихал — неизвестно.