– А вы, Дарья Антоновна, были корректны, как глава службы этикета при президенте, – фыркнула Светлана. – Могу себе представить этот разговор.
– Я просто сказала ему, что думаю о нём и о его хабалке жене, невоспитанной и безмозглой.
– Она твоя дочь, между прочим. Это ты её воспитала.
– Да что-то не сложилось у меня с педагогикой, – прошипела мама. – Вырастила двух змей. Что теперь? Не склеила я ласты от ваших записулек! Травить меня будешь? Или киллера наймёшь? Мне на работе давно говорили, чтобы я ухо востро держала, мол, сейчас за жилплощадь и родные дети со свету сживут…
Дальше Света уже не слушала. Стало понятно, откуда растут ноги.
Мама, полжизни проработавшая мелким начальником, по сокращению штатов была уволена буквально в один день. Сей прискорбный факт пагубно повлиял на её и так несладкий характер. Посудите сами: был человек хоть и маленьким, но корольком, пупком земли местного значения, и вдруг он резко становится никем. Мама некоторое время бродила по собеседованиям, но опытные кадровики быстро её раскусывали и пугливо отказывались от столь скандального специалиста. Дарья Антоновна отчего-то считала, что в первом же разговоре непременно надо ставить собеседователей на место и давать понять, что она не позволит себя унижать. Не девочка, чай… Таким образом, должность диспетчера в жилконторе оказалась единственной, куда её взяли по большому блату. Коллектив подобрался женский, склочный, дамы грызлись между собой и с жильцами. Когда поводов для скандалов временно не было, они обмусоливали подробности личной жизни и фантазировали на всякие непозитивные темы. Надо полагать, что Дарья Антоновна в такие минуты затишья с упоением жаловалась на непутёвых дочерей и получала от коллег всякие несимпатичные советы и предположения. Так как коллеги любили сериалы, то фантазия у тёток работала на все сто процентов. Как это часто бывает в жизни, когда люди приписывают ближним свои мысли, и потом на эти же мысли и обижаются.
…На сей раз скандал набирал обороты, и отмолчаться не удалось. Более того, мама, внезапно совершенно озверев, начала топать ногами и требовать, чтобы Светлана съезжала и начинала самостоятельную жизнь.
– Хватит на моей шее сидеть! – надрывалась покрывшаяся пятнами Дарья Антоновна. – У меня своя личная жизнь должна быть! А я всё с тобой нянчусь! Ищи квартиру и дай мне хоть на старости лет спокойно пожить!
Это было ужасно неожиданно и некстати.
Испуганная Света закрылась в комнате и набрала Татьяну.
– О, концерт в разгаре, – хмыкнула сестрица. – Слышу раскаты грома на заднем плане.
– Тань, она меня выгоняет, – всхлипнула Света.
– Да я удивляюсь, почему ты сама не ушла ещё, – неожиданно поддержала мамину идею Татьяна. – Она б по тебе скучала, ругались бы меньше. Нервы у тебя были бы целее. Кстати, наша маменька так тебя натренировала, что для семейной жизни ты, Светка, совершенный клад. Блондинка с мозгами и ангельским характером.
– У меня нормальный характер…
– Ладно, не ангельский, а просто невменяемо терпеливый, – не стала спорить Таня. – В общем, пользуйся случаем. Погнали – съезжай. А то через пару дней мама поменяет тактику и будет орать, что ты хочешь её бросить. Сделай вид, что уже что-то нашла, поживи у меня, а потом переедешь на съёмную, когда найдёшь.
– Тань, как я буду снимать? – ужаснулась Света. – Ты что?
– Свет! А что такого? Как все! Ты взрослая баба, тебе тридцатник скоро, а ты всё с мамой живёшь.
– Кстати, о маме, – с волнением сказала Света. – Она что-то совсем с катушек съезжает. Может, показать её врачу?
– Я думаю, у нашей мамы климакс. Она сегодня Пашке такого наговорила, что он аж из себя вышел. Это мой-то тихий интеллигент. Я впервые услышала, какой у него богатый словарный запас. Так что беги, пока она тебя бить не начала.
– Не, она говорит, что хочет личной жизни, а я ей мешаю. Представляешь?
– Да что ты как мямля, – вспылила Татьяна. – Заплачь ещё! А мама тебе не мешает? Ты сама в её юбку вцепилась и считаешься с её неадекватными капризами. Учись жить отдельно. Готовить себе, стирать, убирать. А то найдёшь мужика, и он будет в шоке, что ты ничего не умеешь.
– Я умею!
– Теоретически. А практически ты хозяйство никогда сама не вела. Это в восемнадцать лет мило и трогательно, а в твоём пожилом возрасте уже неприлично, – отчеканила сестра, совершенно изумив Свету. Никогда раньше они на эту тему в таком тоне не общались.
– На какие шиши я буду снимать? – Света уже почти плакала. – Я откладываю, чтобы купить собственное жильё! Это у тебя муж с деньгами и квартирой, а я…
– А ты бестолочь! Изначально у нас были одинаковые исходные данные. Сними какую-нибудь комнату, займись личной жизнью, найди мужа с квартирой, и всё. Покупать ничего не придётся.
– Паша тебя сейчас слышит? – испугалась Светлана. – Ты чего несёшь? Что за дикие установки?
– Паша в курсе, что я его люблю. А тебя учу жизни на правах старшей сестры. Хочешь, он тебе мужа поищет?
Судя по воплям, идущим фоном, Паша активно возражал.
– Он с удовольствием это сделает, – с нажимом добавила Татьяна, из чего сразу становилось ясно, кто в доме главный. Муж покорно затих.
– Не надо, – буркнула Света. – Сама как-нибудь.
– А от мамы съезжай, – напомнила сестрица. – Нечего инфантилизм свой лелеять.
Всю ночь Светлана крутилась, пытаясь заснуть. Всё было так странно и непривычно, словно она сама себя впервые увидела без грима. Действительно, а почему бы не съехать от мамы? Конечно, мужа с квартирой она искать не будет, но ведь если всё останется, как было, у неё никогда не будет личной жизни. И того самого, удивительного и прекрасного брюнета из фитнеса даже некуда будет привести (если вдруг что-то такое начнёт получаться).
Про кошелёк она вспомнила лишь утром, когда ехала на работу. Сунув руку в карман за карточкой и наткнувшись на гладкие выпуклые бока чужого портмоне, Света вздрогнула и торопливо переложила его в сумку, чтобы не украли. Всё же ответственность за чужую вещь выше, чем за свою. Звонить она решила с работы.
* * *
– Ну как? – любопытный Вересов разбудил друга ни свет ни заря. Накануне Костя чуть ли не до рассвета ждал звонков от будущих невест-помощниц.
– Пока только одна позвонила, – уныло признался Константин. – И та сказала, что готова отдать кошелёк и карты, но налички, говорит, в нём не было.
– Может, она его уже после кого-то нашла? – предположил Андрей.
– Не-а, я спросил. Говорит, в кармане лежал. Но без денег. И голос такой наглый. Намекала на вознаграждение. Совсем девки спятили.
– Я тебя предупреждал, – голосом бабки-общественницы напомнил Вересов.
– Ай, какой ты умный и какой ты молодец, – обозлился Костя. – Ещё позвонят, вот увидишь.