Тут я вспомнил, что говорила Лиза по поводу характеристик сей диковины, и злорадство мое мгновенно улетучилось. Увы, спутник тут не при делах, поэтому радиус действия «маяка» – всего полтора километра. Так что, если меня увезли куда-то в горы, можно смело затискать этот «маяк» себе в любое место…
– Как вы себя чувствуете? – без какого-либо акцента поинтересовался кругляш, закончив процедуру сканирования и усаживаясь на табурет рядом с топчаном.
– Спасибо, чувствую, – сообщил я и с ходу решил провентилировать мучающий меня вопрос: – Мы в лагере Султана?
– Не волнуйтесь, господин доктор, Султану я вас не отдам. – Кругляш осведомленно улыбнулся. – Вы здесь в полной безопасности.
– Вы кто? – Согласитесь, вопрос вполне уместный. Не стоит прежде времени радоваться, что спасся от когтей горного орла Султана, – надо выяснить, что это еще за тип…
– Я – турецкий резидент, – безапелляционно заявил кругляш. – Зовите меня Хамза.
Наверное, в тот момент у меня было чрезвычайно глупое выражение лица… Показалось вдруг мне, что я попал в сумасшедший дом, директором которого, судя по всему, был шпионски озабоченный представитель Витя.
– Вас что-то смущает? – заботливо спросил кругляш.
– Нет, но… Разве такие вещи говорят первому встречному? Я почему-то думал…
– Вы не первый встречный, – успокоил меня кругляш. – Я за вами давно охочусь, изучил вдоль и поперек, привык уже, как к родному… Я читал обе ваши диссертации, едва ли не наизусть их помню.
– Мгхм… Эмм… Вторая диссертация имеет закрытый статус… – Я мучительно пытался сообразить, как же себя правильно вести в этой дикой ситуации. – Вы не могли… Гхм…
– Да это не проблема. – Кругляш небрежно плеснул ручкой. – Для нас не существует такого понятия, как «закрытый статус». Вас смущает моя искренность?
– Да, меня смущает… Меня вообще многое смущает…
– Мы будем с вами работать вместе, – простецки заявил кругляш. – Мне просто нет смысла скрывать от вас свое положение.
– Угу… Значит – работать… А моего согласия, значит…
– Не спросили, – кивнул кругляш. – От вас здесь ничего не зависит. У вас очень ограниченный выбор, господин доктор. Или – или.
– Если мне придется на камеру расстреливать кого-то из своих, я предпочту смерть, – торопливо сообщил я. – Не думайте, что я такой ценой…
– Да ну, бог с вами! – Кругляш рассыпался в дробном смешке и замахал на меня пухлыми лапками. – Вы за кого нас принимаете? Резать горло на камеру – это не ваш уровень, господин доктор.
– А смерть? Самоубийство, например…
– Да перестаньте, господин доктор. – Кругляш укоризненно покачал головой. – Вас давно изучили, просчитали с ног до головы, протестировали со всех сторон… Вы умный человек. Один на миллион. Вы сейчас влачите жалкое существование, потому что ваше тупое руководство не умеет обращаться с такими кадрами. Вам дадут прекрасное денежное содержание, создадут великолепные условия… и знаете, что самое главное?
– Что главное? – эхом подхватил я.
– Вы сюда, в эту страну, в ближайшие десять лет не попадете, – Кругляш доверительно подмигнул мне и ткнул пальчиком за окно. – Ваша светлая голова нужна нам там. В академических условиях.
– И сколько мне дадут? – Вопрос, сами понимаете, был праздным – но необходимо было поддерживать беседу, чтобы высосать из собеседника как можно больше информации.
– Вы сколько сейчас получаете? – прищурился кругляш.
– Если без командировочных, в пункте постоянной дислокации… Ну, около шести тысяч.
– Долларов?
– Шутите?!
– Это ваше правительство шутит, – Кругляш хмыкнул. – Двести баксов в месяц за такую работу – это не просто издевательство, господин доктор. Это… Это нечто более серьезное. Знаете, почему нам в России легко работать?
– Догадываюсь… Так сколько?
– Для начала – как минимум десять тысяч долларов в неделю, – вполне серьезно заявил кругляш. – Но, разумеется, это лишь примерная стартовая ставка, все будет зависеть от вашей производительности… И знаете, что самое главное?
– Вы уже говорили – я не попаду в эту страну.
– Нет, это главное по другому вопросу. А по части оплаты труда и ваших возможных угрызений совести… Вам не придется никого предавать, выдавать какие-либо секреты… Да вы, впрочем, и не знаете ничего из этой сферы. Вам не нужно будет рисковать жизнью, совершать диверсии, теракты – я сказал, это не ваш уровень. Ваша задача – работать головой. То есть мы нанимаем для своих целей ваш нестандартный ум, только и всего.
– А вы не ошиблись? – планомерно усомнился я. – Мне кажется, голова моя не такая уж и светлая, как вы себе вообразили. И вы зря собираетесь платить мне такие деньги.
– Это почему же?
– Я не физик-ядерщик, не член команды президента и даже не старший офицер ГРУ. Что может делать у вас обычный войсковой психолог? У вас своих мало?
– У нас своих хватает, – заверил мой собеседник. – Дипломированных, с европейским образованием… Но таких, как вы, – с таким уникальным опытом, богатой практикой и гигантским стажем пребывания в зоне военных конфликтов, у нас нет вообще. А по поводу специализации… Вы кино вообще смотрите?
– Иногда. При чем здесь кино?
– Если вы заметили, самых хитроумных и изощренных маньяков ловят отнюдь не крутые агенты… – Кругляш этак свойски подмигнул мне. – А психологи-очкарики. И когда требуется срочно разрешить какой-то кризис, грозящий катастрофой мирового масштаба, приглашают специалиста с могучим аналитическим мышлением, способного просчитать и предвосхитить очередной шаг людей, которые держат палец на ядреной кнопке…
– Юмор – это хорошо, – похвалил я. – Но это немножко не по адресу. Это скорее прерогатива психиатров…
– Не вижу существенной разницы, – небрежно плеснул ручкой мой собеседник.
– Разница все же есть, – уперся я. – Психолог – личность, коллектив, характер, тенденции и так далее. Психиатр – врач, его профиль – патологии и профилактика…
– В общем, на первом этапе вы будете заниматься психоанализом, только не в общепринятой трактовке этого вопроса – не для клиента, а в пользу организации. – Мой собеседник легковесно ушел от ненужных деталей и взамен одарил меня малой дозой конкретики. – Вы будете разрабатывать агентов, которые трудятся либо будут трудиться в России. Перспективы, степень полезности, прогноз возможных отклонений, вероятность провала, двурушничества и так далее… Почему именно военный психолог? Вы знаете среду изнутри. В перспективе вы будете разрабатывать высших военных чиновников. Вам проще, чем кому-либо другому, будет «обсчитать» любого военного вельможу, найти его уязвимые места и спрогнозировать поведение в той или иной ситуации. Ну а вообще, по большому счету, – нам нужна ваша уникальная голова. Как и любая развитая страна, мы охотимся за «мозгами». Мы дадим вам возможность развиваться, заниматься научной работой– нас очень заинтересовали ваши диссертации, я не зря упомянул, что тщательно ознакомился с ними…