— Если до этого дойдет — вывезем его к себе и спрячем, — пробурчал Бо. — И возьмем с него письменные показания.
— Правильно, — кивнул я с некоторым облегчением. — Где кассета?
— Кассета в надежном месте, — оживился Валера Эрдниевич. — Неподалеку отсюда. Деньги даете?
— Не даем — показываем. — Бо не стал травмировать нищего отставника неприличным видом своего пухлого портмоне, на ощупь выдернул загодя заготовленную штуку баксов, перетянутую резинкой, дал на секунду подержать Валере Эрдниевичу и, тотчас же забрав обратно, вольно перефразировал классика: — Утром кассета — потом деньги.
— Зачем утром? — вскинулся Валера Эрдниевич. — Вы рассчитайтесь и идите на выход. Чуть отойдите от центрального входа, чтобы не светиться, и ждите меня там. Я минут через пять принесу — у меня тут рядом. И если можно — мне с собой еще бутылочку “Кирсана”. Давно не пил такой хорошей водочки…
Мы тотчас же вызвонили ананасозаинтересованную пампушку, поставив ей задачу насчет дополнительного “Кирсана”. Дополнительный был мгновенно явлен публике — Валера Эрдниевич даже покинуть кабинета не успел, — пампушка оказалась психологом и, привычно просчитав дальнейшие чаяния разгоряченной публики, притащила бутылку с собой.
Проводив Валеру Эрдниевича, мы рассчитались с пампушкой, огорчив ее таким скорым завершением банкета, и последовали совету контрагента: покинули ресторанный дворик, отошли шагов на десять в тень здания, вызвали по мобильнику такси и стали ждать, рассматривая через ажурную решетку посетителей на террасе.
После душного кабинета на улице было хорошо: легкий ветерок лениво тащил из степи ночную влажность, охлаждая нагретый за день дырявый асфальт маленького города и наши разгоряченные местной водкой черепа.
— В сортире заныкал. — Бо вдруг хмыкнул, перестал вытирать потную личину безразмерным носовым платком и ткнул пальцем в едва различимый с места нашего стояния силуэт небольшого строения, приткнувшегося с тыльной стороны здания ресторана. — Или рядом.
— Откуда информация? — праздно заинтересовался я, глянув на подсвеченную шкалу своих часов — до полуночного отключения освещения оставалось двенадцать минут.
— Я ждал его у входа, — сообщил Бо. — Он оттуда появился. И — озирался.
— Не нравится он мне, — неожиданно для себя сообщил я. — Не сам он, а вообще…
— Не понял? — удивился Бо. — А конкретнее?
— Слишком легко все. Слишком просто. Как в кино. Такой компромат — и на тебе, безо всяких потуг… нет, так не бывает. И верится с трудом… Это что касается “вообще”. Да и сам он…
— Перестань, — буркнул Бо. — Алкаш? Ну и фуй ему в сумку. Главное — фактура. Ты обратил внимание: хан не стал привлекать свою “крышу”?
— Да, это, пожалуй, самое главное в данной истории, — согласился я. — Но что-то больно скромный этот твой свидетель… Я бы за такую информашку запросил как минимум десять. Тем более известно, с кем дело имеет…
— Это его пенсия за два года, — напомнил Бо. — Для него это — деньги…
Спустя три минуты к ресторанной калитке подкатила таксишная “Волга”. За недолгое время пребывания в степном царстве я заметил, что с извозом здесь все в порядке — стоит свистнуть, как тотчас же возле тебя выстроится целая вереница желающих подработать. В Калмыкии “прозрачная” безработица — по большому счету можно сказать, что это “офисная” республика. Местные шутят: мы теперь не скотоводы. Теперь у нас овец пасти некому — заняты все. Каждый второй — мент, каждый третий — студент, остальные — таксисты. А первый? Первый, говорят, в администрации работает. В какой администрации? Да в любой. У нас куда ни плюнь — повсюду администрации…
— Вы заказывали? — поинтересовался таксист, заприметив неподалеку от входа две праздношатающиеся фигуры.
— Мы, — буркнул Бо.
— Едем куда? — уточнил таксист.
— Стоим сюда, — поправил Бо. — Ждем одного. Засекай.
— Хозяин — барин. — Голос таксиста слегка напрягся. — Только задаток, если не трудно… А то знаете, как бывает…
— На. — Бо протянул водиле сотку. — Хватает?
— Вполне. — Голос водилы тотчас же распрягся и выдал благодушные нотки: — Считаем с одиннадцать пятьдесят две…
Мы подождали еще минут пять — клиент наш явно задерживался.
— Испужался, огородами ушел? — выдвинул я туповатую версию и сам же подверг ее сомнению: — За каким дюделем тогда вообще встречался?
— Стой, мы щас… — бросил Бо таксисту и, ткнув меняв бок, внес предложение: — Пошли прогуляемся.
— Да пожалуйста, — откликнулся водила. — На сотню можете хоть час гулять…
Дабы не привлекать лишний раз внимания, мы не стали вновь заходить во двор, а неспешно направились по внешнему периметру вдоль ажурной ограды, огибая здание ресторана с тыльной стороны.
За зданием было тихо и темно. С террасы едва долетали от брызги зэчьей печали закручинившегося к ночи Миши Круга (в общей массе мелковатые аборигены Круга сильно уважают — ба-альшой мужик!). Звезды лениво поблескивали в черной мгле степного неба, не давая ни капельки света, где-то прохлаждалась лежебока луна, чье появление сейчас было бы как нельзя более уместно. Кромешную темень едва разбавляли два синеватых квадрата, пробивавшихся через подсвеченные изнутри стеклоблоки крохотных окон сортира.
— Ага! — воскликнул я, отметив наличие черного хода — неподалеку от сортира в ажурном заборе был выдран стальной прут, в результате чего образовался небольшой проем: Бо, конечно, не пролезет, а я — вполне.
— Стэть, ебтэть! — грубо хрюкнул Бо, пресекая мою попытку сунуть в проем голову.
Я послушно замер и голову вернул обратно. За долгие годы совместного существования у нас с толстым сложилась душевная связь чуть ли не на энергетическом уровне: я и в темноте чувствую все оттенки и нюансы его настроения.
Сейчас Бо что-то сильно не нравилось в этой зловещей тишине. Я с этим чувством был отчасти солидарен, но на всякий случай высказал предположение:
— Не надо все омрачать… Может, просто серет?
— Долго серет, — буркнул Бо и показал, что он тоже не лыком шит: — Летально долго.
— Отвык от такой пищи, — развил я свое предположение. — Шашлык — балык — буженина… после картошки с черным хлебом…
— Валера! Ты че там — умер?! — негромко позвал Бо, решив проверить мое предположение.
Словно ожидая этого зова, из-за сортира показалась фигура. Сделала пару шагов и застыла в нерешительности, по очертаниям сразу и не догадаешься — кто. Темнота, сэр.
— Ну вот, — с облегчением заметил я и тихонько обозначил наше присутствие: — Валера! Мы — здесь.
Фигура развернулась на голос и медленно направилась в нашу сторону, сильно кренясь на правый бок и пошатываясь при каждом шаге.
— Не понял, — недовольно буркнул Бо. — Валер — ты чего?