— Сейчас определимся. Ну так что там по пустырю, чисто?
— По пустырю — пусто, — лениво скаламбурил Стёпа. — Работайте спокойно, мы прикроем.
Крепыш показал, где они стояли в ночь ограбления, как подъезжали, как заходили и тащили груз. Ольшанский слушал рассеянно, его беспокойный взор был устремлен в сторону жилого массива. Я подумал, что он сейчас всех бросит и побежит по тропинке, проверять очередную идею, родившуюся по результатам посещения ГСК.
Однако этого не произошло: отказавшись от прогулки по пустырю, мы вернулись к КПП. Наши спустились со второго этажа, мы распрощались с вражьим сторожем, немного отъехали от ГСК в сторону жилого массива и встали на обочине, ввиду стройки, чтобы уточнить план дальнейших действий и… отпустить пленников.
Да, надо сказать, что доктор времени даром не терял: пока мы обследовали гараж, он в присутствии худосочного пленника задал сторожу ряд контрольных вопросов и понаблюдал за реакцией. По результатам этого маленького эксперимента док сделал вывод:
— Это честные воришки. Во всех этих нехороших игрищах они никак не участвуют, их использовали втемную, чего не скажешь об их старших товарищах, которые так трагично недоступны в течение аж двух суток. Петрович, мы точно не можем пообщаться с этими загадочными «скокарями»?
— В три тысячи пятисотый раз говорю — не можем! — отрезал Ольшанский. — Семён, ты почему такой вредный?
После этого Петрович снял с пленников наручники и в далёкой от пафоса и торжеств обстановке подарил им свободу.
— Пошли вон, мерзавцы. Ещё раз попадетесь — посажу за всё сразу.
Мерзавцы, которые всю дорогу тормозили, в этот раз проявили удивительную смекалку: не успело отзвучать последнее слово освободителя, они дружно бросились бежать через пустырь, не разбирая дороги, напрямки к жилому массиву.
— Зря мы их отпустили, — недовольно заметил Юра.
— И что с ними делать? — не понял Стёпа. — На мясо сдать?
— Ну, мясо с них никакое, а вот по крысячьим делишкам попытать можно было. Глядишь, сдали бы пару-другую полезных нычек этих «скокарей».
— Это шестерки, — напомнил Ольшанский. — Старшаки держали их втемную, так что вряд ли они знают что-то полезное.
— Ну тогда давайте вернемся и сторожа допросим. — Юра кровожадно цыкнул зубом. — Через минуту, падла, расколется по всем вопросам.
— Это бессмысленно, — возразил доктор. — Сторож — человек, которому просто дали денег. В лучшем случае он опишет, как выглядел тот, кто дал ему деньги. Нам это ничем не поможет, только зря время убьём.
— Ну так… пока прокурорские не пробили личность, всё равно ждать будем, — возразил Юра. — Не поедем же мы в гости к бабке?
Это Юра имел в виду владелицу гаража, которая присутствовала в «сторожевом» списке, гражданку Намблдян Э. И. 1934 г.р. Ехать к ней не имело смысла потому, что она постоянно сдавала гараж разным сторонним гражданам, последним из которых числился некий Погорельцев В. П., помещенный во временный список арендаторов. Вообще, даже мне, человеку далёкому от всех этих оперативно-розыскных хитросплетений, было ясно, что в нашем деле определенно что-то нечисто: слишком уж много уловок и скользких моментов.
— Нет, к бабке не поедем, — согласился Ольшанский. — А вот по району прокатиться можно, пока есть время. Элементарная логика подсказывает, что если гараж здесь, то и сам ОН здесь, где-то в этом районе. Так что в финале работать будем здесь, и неплохо было бы предварительно произвести рекогносцировку: посмотреть особенности и наметить маршруты.
* * *
Всей толпой кататься по району не поехали. На рекогносцировку убыл экипаж прокурорского «Кашкая» (Петрович, Стёпа, Юра), а мы втроём остались любоваться парковыми видами.
Доктор со Спартаком, воспользовавшись случаем, тотчас же сели расписывать пульку в кабине «таблетки», а я с комфортом устроился подремать в «пятнашке», после бессонной ночи это было как нельзя более актуально.
Вообще, Тропаревский парк мне понравился. Местечко тихое, живописное и экологически более приятное, чем, допустим, расположение нашей базы. Не знаю, по какой причине, но дыма здесь было намного меньше.
Идиллия, однако, длилась недолго. Минут через двадцать доктору позвонил Ольшанский, сообщил, что пробивка личности-гаража-машины благополучно состоялась, и назвал адрес, куда нам было предложено немедленно мчаться сломя голову.
Через несколько минут мы прибыли в указанное место. Двора как такового здесь не было, вдоль шоссе тянулась однообразная линия старых панельных многоэтажек, а с обратной стороны, за нешироким длиннющим пустырем, повторявшим очертания линии домов, начинался лесопарк.
Особого буйства ландшафтного дизайна я не наблюдал, всё было просто и экономно: шоссе, тротуар, линия деревьев, линия домов, а за ними, как уже говорилось, пустырь и лесопарк.
То есть с фронтальной стороны ни одного приличного укрытия для засады не было, если и следует ожидать какой-то подвох, то только в самом подъезде. Это некоторым образом облегчало нам жизнь: не нужно распылять внимание по всем секторам, можно сосредоточиться на одном направлении и спокойно работать.
— Место для засады не очень удобное. — Стёпа придерживался такого же мнения. — Если что-то будет, то только в самом блоке.
— Да кто вообще сказал, что обязательно должна быть засада? — поморщился Ольшанский, азартно покусывая мундштук незажженной трубки. — Семён, что ли? Слушайте его больше, у него паранойя из-за дыма и перепадов давления.
— Зачем тогда нам его подставляют? — невозмутимо пожал плечами доктор. — Уж не для того ли, чтобы мы его спокойно повязали и потолковали по душам?
— Не надо всё усложнять. — Ольшанский в нетерпении дернул плечом. — Если что-то кажется простым и удобным, вовсе не значит, что за этим кроется подвох. Вполне может быть так, что всё на самом деле просто и удобно — такое в жизни тоже бывает.
— Совершенно верно, — покладисто кивнул доктор. — И сыр в мышеловке тоже бывает…
— Семён, я тебя умоляю! — недовольно скривился Ольшанский. — Давайте по-быстрому решим проблему, а потом уже будем анализировать, кто кого и с какой целью подставил. Итак, господа отсутствовавшие, быстро слушайте обстановку, да пойдём работать.
Обстановка была простая и на первый взгляд даже удобная.
Объект проживает в первом подъезде на девятом этаже…
— Во-о-он тот балкончик, — показал трубкой Ольшанский.
На самом деле это была длинная лоджия на торце дома, забранная в стандартный стеклопакет.
— То есть по-быстрому спрыгнуть не получится, так что можно с этой стороны пост не выставлять. А вот с фронтона…
— Может спрыгнуть, — уверенно заявил Юра.
— С девятого этажа? — усомнился Ольшанский. — Этого вашего мастера случайно не Карлсоном зовут?