Это, скажу я вам, весьма запоминающиеся впечатления. Они надолго западают в душу и даже некоторым образом, независимо от того, хочешь ты этого или нет, корректируют твои рефлексы и мировосприятие. Впоследствии близкое стрекотание любого, даже самого мирного и безобидного вертолета с волшебником на борту и бесплатным кино вызывает у тебя безотчетную тревогу и целый каскад неприятных ассоциаций.
— Провожать не сказал? — спросил Домовитый.
— Нет… — односложно ответил Веня, с интонацией обреченного, только что получившего отказ в прошении о помиловании.
Поскольку провожать никого не приглашали, мы находились в апартаментах Веника, и Серый улетел без нас. Собственно взлета мы не видели (посадочная площадка находилась на другой стороне усадьбы), но, судя по медленно удаляющемуся монотонному гулу винтов, все прошло благополучно.
Вскоре хор винтов окончательно стих вдали. Так уж вышло, что после односложного ответа Вени все сочувственно умолкли и теперь в кабинете стояла гнетущая тишина. Никто не знал, что сказать.
Мы сидели кто где, а Веня стоял у окна, прижавшись лицом к стеклу.
Лица его я не видел, так что не знаю, искал ли он в темном небе огоньки удаляющихся вертолетов, смотрели на беседку-мертвецкую или просто бездумно пялился в рождественскую мглу… Но его скорбная согбенная спина, обращенная к нам, словно бы говорила: «Ну вот и все, ребята. Праздник кончился. Жизнь тоже. Славно погуляли…»
В эту минуту мне было до слез жаль нашего гостеприимного хозяина — вздорного, взбалмошного, вредного человека. Я не знаю, каково это, быть отцом, но хорошо представляю себе, что должен чувствовать человек, который не знает, жив сейчас его ребенок или нет. И которому, вместо сочувствия и поддержки, фактически отдали приказ убить этого проштрафившегося ребенка, коль скоро он будет найден. Причем сделали это публично, не стесняясь присутствующих, потому что они (присутствующие) являются членами Семьи, объединяющей множество кланов, и прекрасно знают, по каким законам эта Семья живет.
Первым, как ни странно, нарушил молчание Степа:
— Ну все, теперь мы одни. Пора приниматься за работу.
Это было необычно. Обычно Степа берет инициативу в свои руки, когда нужно стрелять, драться, догонять или, напротив, убегать. Иными словами, когда нужно действовать быстро и решительно.
— Да-да, конечно, будем работать, — нарочито-бодрым голосом подхватил Домовитый (я бы сказал, елейно-подленьким голоском, но по отношению к шефу это будет бестактно). — У нас полно дел, но… для начала надо немного передохнуть. Сейчас разъедемся по домам, выспимся как следует, а уже завтра… Гхм-кхм… Ну а за это время, глядишь, что-нибудь утрясется и образуется.
Ага, непременно образуется. Найдут труп Веника, Веня застрелится и нам уже ничего не надо будет делать. Доложим потом Серому, и все само собой утрясется.
— Нельзя отдыхать, — убежденно заявил Степа. — Работать надо прямо сейчас. Потом будет поздно.
— Почему поздно? — обескураженно уточнил Домовитый. — Что изменится за эти сутки?
Степа в двух словах объяснил свое видение ситуации: «стилеты» здорово опарафинились — работали в доме, где гостил Верховный. Теперь они будут очень быстро заметать следы по всем направлениям, где может всплыть хотя бы даже незначительный намек на их присутствие в этом деле. Поэтому нам тоже нужно работать прямо сейчас: чем раньше начнем, тем больше шансов хоть что-то найти. Если отложить дело до завтра, шансов не будет.
— Понятно, — с озабоченным видом кивнул Домовитый. — Что ж, начнем прямо сейчас…
Замечательно! Обратите внимание, какое несгибаемое упорство. Серый публично высек Степу за «стилетов», а он как ни в чем не бывало продолжает настаивать на своей версии.
— То есть ты думаешь, что Верховный ошибается? — осторожно уточнил Ольшанский.
— Нет, я так не думаю, — Степа мудро ушел от прямого ответа. — Скорее всего, проблема возникла при прохождении информации от «земли» до «верха». На каком-то этапе что-то перепутали, переврали — сами знаете, как это бывает. Отсюда и некорректная оценка обстановки…
Никто из присутствующих спорить со Степой не стал, а причина такой вящей покладистости лежала на поверхности.
Вернее, стояла она, эта причина. Вон там у окна торчит живой надгробный памятник в формате «скорбящий папа». Если кто-то сейчас решительно скажет «Степа, ты не прав!» — то тем самым подтвердит версию «сумасшедший Веник». Со всеми вытекающими…
Нет, так дальше дело не пойдет. Если мы хотим чего-то добиться, нам нужно срочно избавиться от Вени и как можно скорее покинуть этот дом, чтобы устранить давление на следствие.
— Как вообще могло такое получиться, что «стилеты» работали в доме, где гостит Верховный? — спросил доктор.
Ну вот, Степина непоколебимая уверенность начинает потихоньку приносить результаты. Самый умный из нас — доктор, всерьез полагает, что Степина версия имеет право на существование.
Домовитый пожал плечами: то ли не хотел раскачивать опасную тему, то ли в самом деле был не силен в отношениях между «стилетами» и Верховным. Остальные скромно промолчали.
— Это могло быть в том случае, если один Верховный решал свои вопросы… и не знал, что здесь гостит другой Верховный, — предположил Степа.
Час от часу не легче. Это что же, выходит, Верховный у нас не один? А сколько их вообще, интересно знать?!
— Ну, если так, то, по логике, возможен и второй вариант, — добавил Ольшанский. — Если взять за основу, что они живые люди… Гхм…
— Какой вариант? — уточнил Домовитый.
— «Терки» между Верховными, — тихо сказал Ольшанский и зачем-то воровато осмотрелся, словно ляпнул что-то крамольное. — Ну, вы понимаете, о чем я…
— А вот это нехорошо, — озабоченно покачал головой доктор. — Если это просто недоразумение, разберутся, люди свои. А вот если второй вариант…
— И что? — Спартак пожал плечами. — Нас это как-то коснется?
— Возможно, и коснется, — кивнул доктор. — Видите ли, коллеги, каждый из вас может с легкостью припомнить новейшую историю нашей страны…
Тут доктор, слегка подпустив туману, в метафорах изложил свое видение этого опасного вопроса. Не буду вас травить цитатами, метафоры доктора зачастую непросты и витиеваты, а просто перескажу суть, как я ее понял. Так уж сложилось, что Верховные индивидуально друг с другом разбираться не могут. Они привлекают к этому делу целую толпу народа. Нет, не потому что вредные от рождения, а просто так получается. Масштаб у них такой. И когда между ними происходят какие-то конфликты, то страну (или страны — у других тоже есть свои Верховные, и они тесно контактируют с нашими) в буквальном смысле лихорадит. Танки лупят по парламенту, рушатся рынки, разоряются крупнейшие транснациональные корпорации, взрываются города, возникают неожиданные природные катаклизмы типа землетрясений и цунами (и зачастую не только в отдельно взятой стране), вспыхивают войны, в которых гибнут десятки и сотни тысяч людей, свергаются правительства, и так далее и в том же духе, и еще целый ряд всяческих неприятностей, которые по большей части наносят ущерб простым гражданам, далеким от всех этих «верховных» хитросплетений.