Тот же самый вопрос Николаус задавал Мину, однако теперь его слова звучат совсем иначе. Нет сомнений, что от Ванессы он надеется услышать «нет».
— Я тебя убью, если ты это подстроил, — обещает Ванесса.
Лицо Николауса приобретает сероватый оттенок.
— У меня такая же история, — говорит Мину Ванессе. — Как будто кто-то завладел моим телом.
У входа хрустит щебень.
Ванесса и Мину оборачиваются.
И видят Анну-Карин. Подол ее ночной фланелевой рубашки свисает лохмотьями. Земля, глина и бог знает что еще покрывает ноги до середины икры. Она тяжело отдувается, ее щеки горят от напряжения.
Это Анна-Карин, и в то же время как будто не она. Мину никогда не видела ее такой возбужденной.
Глаза Николауса расширяются.
— Спаси и сохрани, Господи, — бормочет он. — Их трое.
— Четверо, — говорит Ванесса, показывая на Ребекку Молин, которая вырастает позади Анны-Карин.
На Ребекке спортивные штаны и флисовая куртка. Девушка стоит, нахохлившись, и исподлобья наблюдает за остальными.
Тут кто-то трогает Мину за плечо, и она, резко вскрикнув, оборачивается. Видит Линнею. На ней все та же черная куртка с капюшоном. Глаза у Линнеи красные, взгляд отсутствующий.
— Что здесь происходит? — спрашивает она. — Это что все — на самом деле?
— Похоже на то, — отвечает Мину.
— По-моему, у меня крыша поехала, — шепчет Линнея, косясь на Ванессу и Николауса.
— Не поехала…
Но Линнея уже не слушает. Она сильно сжимает руку Мину, увидев что-то за ее спиной.
Мину поворачивается, перед ней — Ида Хольмстрём. Светлые волосы распущены по плечам, белая кружевная сорочка колышется в такт шагам. Она похожа на героиню старого черно-белого фильма ужасов. На шее Иды поблескивает серебряное сердечко, глаза смотрят в никуда, как у зомби.
Мину переводит взгляд на Николауса, который бормочет что-то про себя, проводя ладонями по своим спутанным волосам.
— Должна была быть одна! — выкрикивает он. — Так написано. Избранный придет на Место в свете кроваво-красной луны. Там я встречу его и буду сопровождать… — Его громкая проповедь превращается в шепот. — Это может быть только одна из вас. Как я теперь узнаю, кто именно?..
Он замолкает, и Мину понимает, что кто-то должен попытаться разобраться в ситуации.
— Вы все шли сюда как радиоуправляемые роботы?
Девочки молчат. И Мину чувствует невероятное облегчение. Что бы это ни было, она не одинока.
— О'кей, тогда мы все «пришли сюда в свете кроваво-красной луны».
— Подожди, — говорит Николаус.
Он тяжело дышит. Мину отчетливо видит, как он изо всех сил пытается понять происходящее. И вдруг разражается тирадой:
— Мы пробудились ото сна с одной целью. Избранница должна возглавить борьбу со злом, и я буду ее проводником. Избранница обладает сверхъестественной силой, и только она может спасти нас всех от гибели.
Анна-Карин отбрасывает волосы с лица и смотрит на Николауса.
— Все остальные могут идти домой, — говорит она. — Избранница — я.
* * *
Сердце Анны-Карин стучит так сильно, что ей кажется, оно вот-вот разорвется, когда все взгляды обращаются к ней. Николаус говорит о грядущей гибели и злых силах, но для Анны-Карин нет ничего страшнее, чем говорить перед своими одноклассницами. Однако она должна быть мужественной. Ведь все, что она им сейчас скажет, — правда.
— Я могу заставить других делать то, что я хочу. Это произошло вчера, и сегодня тоже, — говорит она и чувствует, что говорит слишком быстро и неубедительно.
— Может, кто-то позвонит в психушку? — предлагает Ида, принужденно хихикая.
Она ждет, что остальные подхватят ее смех. Но никто не смеется. Никто не смеется над Анной-Карин. Только Ида. Ненавистная, гадкая Ида.
И снова случается чудо. Страх исчезает, остается только ненависть, и она подчиняет себе остальные чувства. Анна-Карин — Избранница. Сейчас она всем покажет!
— ГОВОРИ ПРАВДУ, — приказывает она. — ГОВОРИ ПРАВДУ, ПОЧЕМУ ТЫ СЕГОДНЯ ЧИТАЛА СТИХИ В АКТОВОМ ЗАЛЕ.
Ида бледнеет, ее рот открывается. Она плотно сжимает губы, пытается остановить поток слов. Но он выплескивается наружу, подобно рвоте:
— Я прочитала стихотворение, чтобы все подумали, будто я переживаю за Элиаса. Но на самом деле мне все равно. Таким, как Элиас, незачем жить на свете.
Мину и Ребекка едва успевают удержать Линнею, готовую наброситься на Иду.
— Это неправда, — шепчет Ида, зажимая рот руками. Она смотрит на Анну-Карин. — Ты заставила меня сказать это, скотина!
— Ты, — облегченно выдыхает Николаус, глядя на Анну-Карин. — Ты — Избранница!
— Извините, — вмешивается Ванесса. — А я на днях вдруг стала невидимой.
Анна-Карин снова чувствует злость. Неужели Ванесса не понимает, что опоздала.
— Я не делала этого специально, — продолжает Ванесса. — Но это случилось. Два раза.
Николаус в растерянности смотрит на нее. Ситуация опять осложняется.
— Я не могу этого объяснить, — медленно говорит Ребекка. — Но сегодняшнее происшествие в актовом зале… Это сделала я.
На Ребекку Анне-Карин злиться трудно. Ребекка ей нравится.
— А с вами случалось что-нибудь необычное? — спрашивает Мину остальных. — Ну, кроме того, что мы все здесь. — Никто не отвечает, и она продолжает: — Мне, например, снилось, что я заперта в какой-то темнице в другом времени. В следующем сне меня куда-то везли на телеге. И когда я проснулась, мои волосы пахли…
— …дымом пожара, — перебивает Линнея.
— Но никаких других странностей я за собой не замечала, — бормочет Мину.
Мину привыкла во всем быть лучшей, и Анна-Карин видит, что она разочарована тем, что у нее нет каких-то сверхъестественных способностей. Мину думает, что ее переживания другим не заметны, но Анна-Карин видит ее насквозь. Она эксперт. Привычка всегда смотреть на происходящее со стороны делает человека хорошим наблюдателем.
— И я не замечала, — говорит Линнея.
Все смотрят на Иду.
Хоть бы у нее не было никакой сверхъестественной силы, взмолилась про себя Анна-Карин. Иначе какая же это справедливость?
— Я пошла отсюда, — говорит Ида.
— Подожди, — пытается остановить ее Ребекка.
— Я не собираюсь ждать. Я не собираюсь в этом участвовать. Я не хочу иметь с вами ничего общего, дуры несчастные!
— А тебе снилось что-нибудь странное? — спрашивает Ребекка.
Анна-Карин не понимает, зачем Ребекка тратит время на Иду. Она никому здесь не нужна.