Абеттор поднял трясущуюся руку, указывая на что-то за спиной архрегента. Все люди в комнате обернулись, уставившись на огромный силуэт хищной птицы, вынырнувший из дыма. Стена купола была достаточно толстой, чтобы заглушить все звуки, но янтарное пламя, вырывающееся из дюз машины, расцветило армированное стекло миллиардами отблесков. Люди следили за тем, как машина поднялась выше — призрак гигантского ястреба в мутной дымке, — пока не зависла над потолком. Пламя из дюз ударило по куполу и скатилось по его поверхности огненной волной. Снизу это выглядело очень красиво.

На глазах у архрегента катер разинул пасть. В воздух выдвинулся трап, и с неба упали две фигуры. В руках одной из них сверкнула золотая вспышка. Там, где ударил клинок, по куполу протянулись толстые трещины.

Ботинки двух воинов ударили в трещины, и купол раскололся, окатив комнату внизу водопадом стекла. Острые как бритва брильянты дождем посыпались в центральную часть комнаты под аккомпанемент гулкого рева двигателей катера. Прозрачный барьер больше не заглушал их воя.

Двое пролетели двадцать метров, прежде чем обрушиться на палубу с такой силой, что весь зал содрогнулся. На какую-то секунду они, не поднимая голов, замерли на коленях в проделанной ими вмятине. Звон стеклянного града по их доспехам звучал почти музыкально.

Затем они встали. В руках одного был колоссальный цепной меч, у второго — золотой клинок. Они двигались согласованно, как два хищника в стае, с неосознанной животной грацией. Воины направились к столу. При каждом их шаге раздавался лязг керамита о железо.

Оба телохранителя архрегента открыли огонь. В ту же секунду оба воина метнули свои мечи. Первый гвардеец умер, когда золотой клинок пронзил его грудь. Солдат упал и забился в конвульсиях. Цепной меч врезался в голову и торс второго, и зубья оружия принялись перемалывать его плоть. Абеттора и регента заляпало теплыми клочками мяса и горячей кровью. Ни тот ни другой не шелохнулись.

Архрегент сглотнул, глядя на приближающиеся бронированные фигуры.

— Зачем? — спросил он. — Зачем вы пришли сюда?

— Вопрос неверный, — ухмыльнулся Ксарл.

— И мы не обязаны отвечать тебе, — сказал Талос.

Архрегент поднял позаимствованный пистолет и, прищурившись, начал целиться. Воины продолжали наступать. Абеттор Муво рядом с ним сплел пальцы, стараясь сдержать их дрожь.

— Император защищает, — сказал архрегент.

— Если бы он защищал, — отозвался Талос, — то никогда не отправил бы вас на эту планету.

Ксарл заколебался.

— Брат, — передал он по воксу, не обращая внимания на старика с пистолетом. — У меня тут сигнал с орбиты. Что-то не так.

Талос обернулся ко второму Повелителю Ночи.

— Я тоже это слышу. Септимус, направь «Опаленного» к восточному краю башни. Мы должны немедленно вернуться на орбиту.

— Слушаюсь, господин, — треснуло в ответ.

Не прошло и нескольких секунд, как боевой катер завис у стены купола. Трап опустился, как распахнутый клюв горбоносого орла.

— Император защищает, — вновь прошептал архрегент.

Дрожь сотрясала его слабое тело.

Талос повернулся к смертному спиной.

— Похоже, в редких случаях он действительно защищает.

Оба Повелителя Ночи на бегу вырвали свои мечи из мертвых тел и, выхватив болтеры, открыли пальбу по армированному стеклу. Их бронированные фигуры ударили в поврежденную стену купола и скрылись в дыму. Архрегент смотрел, как силуэты воинов растворяются в темноте внутреннего отсека катера. Он все еще был не в силах моргнуть.

— Император защищает, — произнес он в третий раз — и, к его удивлению и восторгу, эта была абсолютная, осязаемая правда.

Талос сжимал руками голову. Боль превратилась в тупую пульсацию и давила изнутри, за глазницами. Первый Коготь вокруг него готовил оружие к бою. Воины стояли, держась за поручни, пока катер упрямо карабкался в небо.

— Это корабль флота? — спрашивал Кирион.

— Они думают, что это крейсер Адептус Астартес.

Ксарл прижал руку к боковине шлема, словно это могло помочь ему лучше слышать.

— У нас огневое превосходство над любым из их крейсеров.

Меркуций, стоя на коленях, перезаряжал свой штурмовой болтер и на остальных не смотрел.

— У нас огневое превосходство над ними, пока они не вламываются в систему и не вонзают нам в спину нож из безупречно выполненной засады, — заметил Кирион.

Талос набрал в легкие воздуха, чтобы заговорить, но с губ его не сорвалось ни слова. Он закрыл глаза, чувствуя набежавшие слезы и надеясь, что это не кровь, как в прошлый раз. Это и была кровь, без сомнений, — но он цеплялся за пустую надежду, чтобы не поддаться приступу ярости.

— Сыны Тринадцатого легиона, — сказал он. — Багрянец и бронза на их броне.

— Что он говорит?

— Я… — начал Талос, но оставшиеся слова куда-то ускользнули.

Меч первым упал на палубу. Пророк рухнул на четвереньки секундой позже. За веками ревущей приливной волной набухала тьма, готовая поглотить его сознание.

— Опять? — Судя по голосу, Ксарл злился. — Что, во имя бездны, с ним не так?

— У меня есть подозрения, — ответил Вариил, опускаясь на колени рядом с упавшим воином. — Надо доставить его в апотекарион.

— В первую очередь нам надо защитить проклятый корабль, когда мы до него доберемся, — возразил Кирион.

— Я слышу сирены, — сказал Талос и вновь провалился в распахнутую пасть небытия.

VI
НАПАДЕНИЕ

Он проснулся со смехом, и причина заключалась в Малкарионе. Глубокий, гулкий голос военного теоретика, произнесшего эти слова больше года назад, барабанной дробью раскатился в его больной голове. Тогда дредноут, проснувшись, сказал: «Я услышал болтерный огонь».

Он тоже слышал болтерный огонь. Да, невозможно было не узнать этот ритм, громкую, отрывистую перекличку болтеров, ведущих огонь друг против друга. Отчетливые звуки выстрелов и громовой грохот снарядов, взрывающихся при ударе о стены и доспехи, заполнили мир знакомой какофонией.

Пророк, с трудом поднявшись на ноги, ударил кулаком по боковине шлема, чтобы настроить дисплей. Затем огляделся. Он находился в тесном пассажирском отсеке его собственного «Громового ястреба».

— Пятьдесят три минуты, господин, — сказал Септимус, извещая, сколько хозяин пробыл без сознания.

Талос обернулся к слуге, облаченному, как обычно, в потрепанную пилотскую куртку и с двумя пистолетами на поясе.

— Расскажи мне все, — приказал воин.

Септимус уже протягивал ему оружие — сначала болтер, затем меч. Человеку потребовались обе руки, чтобы поднять их.