— бухать и тупо зависать в бухой компании;
— отрываться на разнообразных дискотеках и в клубах с «колесами», «таблами» и невменяемыми куклами-драчуклами;
— сутками напролет, до безумия во взоре и эпилептических припадков рубиться в сетевые игры. Как вариант: безвылазно торчать в форумах и чатах и напропалую бездумно флудить;
— в лучшем случае — с относительно вменяемой девой и попкорном — раз в неделю доползти до кинотеатра с «Аватаром» и прочими три-дэ-поделками. Это дабы потом был повод заявить что-нибудь типа: «Как же надо себя не любить, чтобы качать ТАКОЕ в „CAMRip“?! Это можно смотреть только в 3D! Вот я вчера ходил…» — ну и так далее.
То есть вы, наверное, заметили: как-то во всей этой тусе не плавают косяками камрады моего возраста, которые после работы, презрев пиво и компанию, валяются на диване с книгой и жадно поглощают очередной литературный шедевр.
Поэтому-то я и сказал: люблю читать книги. На сегодняшний день это не банально.
Честно говоря, я все это вам выложил вовсе не на предмет похвастаться и набрать очков в ваших глазах, а сугубо в целях собраться с мыслями. После всего, что произошло вчера, они у меня в таком разброде, что даже и не знаю, за что хвататься.
Так… Ага, вот: в книгах обычно пишут — после происшествия: «На следующий день…». И далее гладко льется повествование, чем главгер (главный герой), побывавший в этом происшествии, занимается, готовясь к следующему приключению. То есть вся ненужная рутина намеренно опускается, дабы читатель, не дай бог, скучающе не зевнул да не запустил книгой в наглого жирнючего кота, что сидит на подоконнике и лениво медитирует на дворовую орнитологию.
Вот я и пытаюсь сообразить, о чем стоит вам рассказать в деталях, а что опустить как рутину.
Так, вот это, наверное, вам будет интересно: охрана Президента чуть было не перестреляла наш караул.
Судите сами: часовой слышит стрельбу и видит, что по «трубе» бегут люди. Что он делает? Правильно, подает команду: «Караул в ружье, нападение на объект!».
Караул очень шустро выламывается в «трубу» (с оружием, но без патронов — какая прелесть, правда?!).
Все местные вожди заперты в «кладовке» — при эвакуации Президента кто-то из крепышей шустро завинтил задвижку, так что охрана пытается командовать: запихивает бойцов обратно и орет, чтобы они не смели приближаться к Президенту.
Бойцы не могут понять, что происходит, в результате получается тривиальное рукоприкладство: кому-то из наших в процессе запихивания влепили с руки, а в ответ асимметрично получили прикладом — да не по разу!
После этого охране Президента остро захотелось стрелять. Пока разобрались, что почем, самую малость не дошло до смертоубийства. Большая удача для всех, что в карауле в этот момент был особист — человек, который быстро соображает и которого наши слушаются беспрекословно. Он мгновенно вник в ситуацию и все «разрулил». И кстати, ему, по всей видимости, надо давать орден, за то, что накануне отобрал у караула боеприпасы. Неизвестно еще, чем бы все кончилось, будь у наших бойцов патроны. Они ведь не профи, в отличие от охраны Президента, соображают туго, но… стрелять обучены неплохо! У нас боевая подготовка вполне себе на уровне, это я вам как офицер штаба говорю.
Более ничего из ряда вон в тот день не происходило. Остальное, на мой взгляд, та самая рутина, так что подробно останавливаться не будем, пробежимся по верхам.
Что характерно, до приятного во всех отношениях художественного оборота «на следующий день» надо было еще дожить, ибо вся эта тягомотная рутина началась сразу же после происшествия. Остаток дня и всю ночь были посвящены долгим и нудным разборкам: допросы, собеседования, обработка непосредственных участников на предмет неразглашения, и прочая волокита, от которой к полуночи меня натуральным образом тошнило.
В результате домой я так и не попал и положенные приемы пищи благополучно просвистели мимо, причем дважды — и обед, и ужин. И только в третьем часу ночи обо мне на какое-то время забыли, так что удалось в каптерке заточить полбанки тушняка и прилечь вздремнуть до шести утра.
Засыпая, мимоходом отметил: это что же получается… Я — черствая скотина?! Ну ничего себе, новости из глубины души…
Я вообще-то весь из себя такой тонкий, чувствительный и чуть ли не трепетный, одно слово художественная натура (нет, это не метафора, я в самом деле художник, по крайней мере, таковым себя мню!).
Сегодня погибли не чужие мне люди: мой приятель — человек, к которому я относился очень хорошо, и мой давний знакомый — я почти год служил с этим парнем, общался, успел основательно изучить его…
И — ничего…
Никаких рефлексий. Никаких намеков на слезоточивые позывы или хотя бы просто светлую печаль… Нет, понятно, что я устал как загнанная лошадь, донельзя вымотан событиями этого невыносимо длинного сумасшедшего дня, но…
Должна же быть какая-то адекватная реакция, верно? Крики, стоны, слезы, пьяный плач в жилетку первому попавшемуся приятелю…
А я просто засыпаю, проваливаюсь в быстро засасывающую пучину.
Спать, спать, спать… Подозреваю, что Окоп-два и Вацетис мне даже не приснятся.
Последняя мысль перед окончательным отбытием в царство Морфея: похоже, что я моральный урод. Так что вы крепко подумайте, стоит ли продолжать наше знакомство или лучше сразу же послать меня в самые отдаленные места и найти себе персонажа поприличнее…
* * *
В шесть утра пришлось просыпаться. Никто, разумеется, не скидывает с кровати, но неприлично офицеру валяться в то время, как весь личный состав бежит на зарядку и занимается уборкой. Хочешь выспаться как следует — иди домой и дрыхни сколько влезет.
Хочу. Но не иду. Не пускают, гады: сказали, что к половине восьмого все «фигуранты» должны быть на рабочих местах. Под страхом уголовной ответственности за халатность. Вот дожили, никогда с нами так не обращались…
Умылся-побрился, пошел пить чай в каптерку — старшина позвал. Он ко мне хорошо относится, чуть ли не как к сыну. И вовсе не потому что полезный — по моей должности с меня взять нечего, — а просто я обходительный и не наглый, умею слушать, уважаю пожилых и никогда не «быкую» по линии субординации (это у нас Окоп-два грешил, царствие небесное: я потомственный офицер — белая кость, а ты быдло «прапорылое», так что давай строго на «вы» и по Уставу, а то вздрючу!).
За чаем я слопал еще полбанки тушняка, да с лучком и чесночком (вот ужо подышу на «заплечных дел мастеров», пусть задумаются, сволочи, насчет организации питания «фигурантов»), и послушал свежие новости, которые обсуждает полковая публика, вынужденная в связи с происшествием праздно торчать «на казарме». Аппетита не было, организм еще не «включился», однако питался впрок, про запас: если сегодня все сложится как и вчера, неизвестно, когда удастся по-человечьи поесть.
Люди в полку болтали о разном, в том числе и о таких вещах, о которых я даже и не догадывался. Правильно ведь говорят: зачастую очевидцы и участники происшествия, ввиду эйфории и аффекта, упускают множество деталей и оценивают само происшествие (равно как и свое участие в нем) либо превратно, либо радикально неверно.