– Наримова следила за соперницей?
– Возможно… или ей крупно повезло: случайно заметила Полину с другим. Какая разница? Главное – она сфотографировала парочку в интимный момент.
– Но они же не сексом занимаются…
– Они целуются. И далеко не по-дружески. По-моему, ты выгораживаешь Жемчужную. Нет?
Глория перебирала снимки и почти физически ощущала сквозящую в них фальшь. Кто-то из этих двоих, запечатленных беспристрастным фотообъективом, не разделял чувств другого. Здесь присутствовала плотская страсть, принуждение или расчет… что угодно, кроме любви. Но откровенный характер поцелуя не оставлял иллюзий, – о дружбе речь не идет.
– Ты узнаешь мужчину? – спросила она. – Кто-то из театралов? Фанат камерного пения? Поклонник шекспировской драмы?
– Я в этих кругах не вращаюсь. Могу сказать одно: в театре Зубова я его не видел. Но зацепка все-таки есть.
В кадр попали номера машины. Я уже попросил приятеля из ГИБДД пробить по их базе. Думаю, в ближайшее время мы будем знать, с кем погибшая изменяла Зубову…
* * *
Москва.
В клинике, где работала Шанкина, все было устроено по высшему разряду, – стильный интерьер, улыбчивый вежливый персонал, просторные холлы с мягкой мебелью и пальмами в больших горшках, комфортабельные кабинеты.
Лавров остановился перед дверью, на которой блестела белым металлом табличка З. М. Шанкина, вздохнул и толкнул дверь.
– Здравствуйте, Зоя Михайловна, это я вам звонил.
– Вы по поводу жены?
Из-за стола навстречу ему поднялась дама лет тридцати пяти с красивыми, но злыми чертами лица. Все остальное было упрятано под зеленый врачебный халат и шапочку.
Часть кабинета, где докторша осматривала пациенток, отделяли японские ширмы – цветущая сакура по красному фону. В клинике старались создать непринужденную обстановку, мало напоминающую лечебное учреждение.
– В некотором роде… – сказал Лавров, без приглашения присаживаясь на стул.
Брови Шанкиной дрогнули, она тоже села и машинально поправила выбившийся из-под шапочки рыжий локон.
– Давайте сразу к делу. Вы принесли ее карточку, анализы?
– Разумеется.
Лавров достал из портфеля большую фотографию Полины Жемчужной и протянул докторше:
– Она уже лечилась у вас. Помните?
Шанкиной не удалось скрыть минутной растерянности. Она взяла паузу, собралась с духом и кивнула:
– Да, кажется… припоминаю…
Дверь кабинета открылась, и заглянула медсестра.
– Я вам нужна, Зоя Михайловна?
– Нет, спасибо! – с излишней поспешностью отказалась докторша. – Идите, обедайте.
Это было хорошим знаком. Шанкина явно не желает, чтобы при их беседе присутствовали посторонние.
– Так-то лучше, – заговорщически подмигнул ей Лавров, давая понять, что подоплека этой скрытности ему известна.
Докторша вспыхнула и опустила глаза.
– Я веду расследование…
Она молчала, ожидая продолжения. Ее яркий макияж выдавал желание нравиться, а халат обтягивал высокую грудь, подчеркивая соблазнительные формы. Лавров выяснил, что она не замужем. И у нее нет постоянного мужчины… во всяком случае, в клинике об этом ни слухом ни духом. Личная жизнь Зои Михайловны, если таковая существует, – за семью печатями. Шанкина не из тех, кто выносит сердечные драмы на всеобщее обсуждение.
– …выясняю обстоятельства смерти вашей подруги, – закончил он заготовленную фразу.
– У меня нет подруг.
– Тогда, очевидно, актриса Жемчужная была вашей приятельницей.
– Она обращалась ко мне за медицинской помощью.
– Какого рода помощь вы ей оказывали?
– Это врачебная тайна.
Докторша выпрямилась и осмелилась посмотреть в лицо неприятному посетителю.
– Речь идет об убийстве!
Она дрогнула, но продолжала держать марку. В тишине кабинета было слышно, как тикают настенные часы и невнятно переговариваются в коридоре две женщины. Их каблуки гулко цокали в пустом пространстве. Наплыва пациентов в клинике не наблюдалось из-за высоких цен на услуги.
– Как?.. Разве…
– Вот именно, – многозначительно произнес Лавров. – Есть мнение, что госпожу Жемчужную убили. Если откроются новые факты, дело будет отправлено на доследование.
Шанкина бросила панический взгляд на графин с водой. У нее пересохло в горле, но налить себе воды она не решилась. Очевидно, полагая, что тем самым вызовет подозрения.
– А… вы… кто? – выдавила она.
– Частный детектив. Меня наняли для прояснения некоторых… щекотливых моментов. Видите ли, погибшую шантажировали. Это могло стать мотивом для убийства. Жертва не пожелала платить, и вымогатель разделался с ней. Полагаю, Жемчужная пригрозила преступнику разоблачением… и тот заставил ее замолчать.
Зоя Михайловна так испугалась, что не попросила «детектива» предъявить документ, подтверждающий его полномочия.
– Но… почему вы… пришли ко мне?
– Потерпевшая доверяла вам свои женские тайны…
– При чем тут… это?
– У Жемчужной были проблемы со здоровьем? – наседал Лавров.
– Я не имею права говорить об этом.
– Ваша пациентка мертва. Врачебная этика в данном случае неуместна. Будете упорствовать, я передам сведения, которыми располагаю, в прокуратуру. Там с вами церемониться не станут. Боюсь, в лучшем случае вам придется искать другое место работы! А в худшем…
Шанкина побледнела. Уголки ее накрашенных губ опустились.
– Полина… госпожа Кучкова, – поправилась она. – Серьезными заболеваниями не страдала. Обращалась по поводу аборта. Все прошло благополучно, без осложнений. Во всяком случае, с ее стороны претензий не было.
«Кучкова, – отметил про себя Лавров. – Точно. Это же настоящая фамилия покойной. Псевдоним так прирос к ней, что воспринимается более органично, чем родная фамилия. Полина Кучкова звучит куда прозаичнее, чем Полина Жемчужная…»
– Почему она не хотела оставлять ребенка? – спросил он. – Учитывая возраст, могла бы и родить. После тридцати, насколько мне известно, и беременность, и роды протекают тяжелее.
– Не обязательно…
Шанкина колебалась, говорить правду или нет. Отказываясь сотрудничать, она рисковала вызвать к себе недоверие и более пристальный интерес. К тому же неизвестно, на какие сведения намекает посетитель.
– Вы не советовали Кучковой рожать? Или она сама решила прервать беременность?
– Понимаете… бывает, что женщина вполне здорова, но… является носителем наследственной патологии. На генетическом уровне. Кучкова сообщила мне, что в их семье рождались дети с синдромом Дауна. Я предложила ей сдать специальный анализ. Результат оказался неутешительным. Вот и все…