Голос стал твердым, брови сошлись на переносице, взгляд стал жестким. Суров мужик, любому челябинскому сто очков вперед даст.
— Ты головой своей думаешь иногда, или она тебе только для ношения прически нужна?
— Давай без риторических вопросов, — попросил Савелий. — И к прическе нечего цепляться, если ты стрижешься коротко, то это еще не означает, что мне нельзя носить волосы длиннее. Да, я понимаю, что поступил немного опрометчиво…
— Потащиться с человеком, которого подозреваешь в шести убийствах, в глухое место, да еще по темноте! — Виталик хлопнул ладонью по столу. — Это ты называешь «немного опрометчиво»? Да он же мог тебя придушить, пырнуть ножом, толкнуть под машину…
— Пристрелить, четвертовать, лишить невинности…
— Ты смеешься, но забываешь, что хорошо смеется тот, кто смеется последним! Недавнюю историю про маньяка с молотком на Ярославском шоссе помнишь?
— Даже и не знаю. — Савелий действительно не слышал ни про какого маньяка с молотком. — Кто такой? Кого он убил?
— Семерых женщин в подъездах и участкового старлея. Тот его задержал как подозрительного, доставил в опорный пункт, а мужик завладел пистолетом, участкового застрелил и сбежал. Оружие с собой унес, так с ним и проходил до задержания.
— Расскажи поподробнее, — заинтересовался Савелий. — В первую очередь про мотивы.
— Да обычные — корыстные. Проломит череп, заберет деньги. Мог сережки из ушей вытащить или шубу снять. Маньяком его народ прозвал, но на самом деле никакой он не маньяк. Но я к чему про него вспомнил? К тому, что убитый старлей был сотрудником, владел приемами, но тем не менее преступник обезоружил его и убил. А тебя-то…
Презрительное «А тебя-то…», усиленное кривоватой улыбкой, вывело Савелия из равновесия.
— Знаешь что, брат мой?! — рявкнул он так, что стали оборачиваться сидящие за соседними столиками люди. — Физическая сила — это еще не показатель… качества! И не надо мне вот этого! И улыбочек не надо! Тоже мне, супермен нашелся! Терминатор из Останкино!
Виталик повел себя правильно, как будто это он был психиатром, а не Савелий. Дал выговориться, не перебивая возражениями, потом резко сменил тему.
— Мама-то как? — спросил он. — Все ли у нее в порядке?
— Не знаю! — буркнул Савелий, понемногу успокаиваясь. — Давно не созванивались. Ты мне зубы не заговаривай, я тебе не Лариса!
— Это ты верно сказал, — согласился Виталий. — Ты мой брат, двоюродный и единственный. Жен у меня может быть много, я уже чувствую, что одной Ларисой дело не закончится, а брат — только один. Я тебя очень люблю, ценю, потому и волнуюсь. Был бы кто чужой, я и париться бы не стал. Гуляй хоть ночью по лесу, какое мне дело…
— Один-ноль в мою пользу, — улыбнулся Савелий, уже окончательно придя в себя после таких слов. — Если ты действительно забеспокоился, то, значит, аптекарь показался тебе подозрительным, так?
— Да, — подтвердил Виталик. — Показался. Скажем так, мне захотелось на него взглянуть. И на его документы тоже.
— Они у маньяков всегда настоящие, им нет смысла жить под чужим именем.
— Не скажи. А что, если он где-то уже успел отличиться и сбежал в Москву? Вдруг за ним хвост тянется? И работает он не в государственной структуре или большой частной корпорации, где к документам приглядываются, проверяют, могут запрос послать, а в небольшой аптеке, где владельцу глубоко наплевать, что с документами. Есть что при проверке предъявить — и ладно. В продуктовом магазине на Первой Останкинской недавно задержали жителя Обнинска, два года находившегося в розыске. Так он все эти два года там продавцом и проработал. По паспорту двоюродного брата. В серьезных местах кроме паспорта военный билет спрашивают, документ об образовании, личность сверяют на фотке, а в шарашкиных конторах этим не занимаются.
— Да, пожалуй, — согласился Савелий. — Тем более подозрительно то, что, будучи фармацевтом, он фактически работает провизором.
— Не понял?
— Ну, это как врач, работающий на должности медсестры или фельдшера. Всегда, конечно, можно объяснить тем, что не нашлось ничего более подходящего, но сам факт настораживает.
— Да, — согласился Виталик. — Народ чаще старается устроиться наоборот — с дипломом медсестры во врачи.
— Это невозможно, — со знанием дела возразил Савелий. — Разоблачат быстро.
— Ты фильм «Поймай меня, если сможешь» смотрел? — прищурился Виталик. — Там молодой парень с незаконченным школьным образованием выдавал себя за пилота, врача, юриста. Подделывал документы и лепил от фонаря…
— Да помню я! — Савелий не без оснований считал себя киноманом и киноведом. — Но это же кино!
— Я сам лично допрашивал массажиста, который делал аборты в частной клинике. Врачебный диплом на свое настоящее имя, действующий сертификат и трудовую книжку с тремя местами работы по специальности ему сделали за двадцать тысяч рублей. Полгода работал, пока одна пациентка прямо в кресле не скончалась. Он ее инструментом насквозь проткнул, а первую помощь оказать не сумел. «Скорая» приехала, как у вас принято говорить, «к холодным ногам». Жизнь иногда удивляет почище любого кино, брат!
Обход торгового центра закончился тем же, чем и начался, то есть ничем. Виталик поехал на работу. Савелий, отказавшись от предложения подбросить до метро, пошел пешком до «Алексеевской». Надо же поддерживать зародившуюся традицию прогулок по Останкино.
Он старался идти не улицами, а дворами, срезая углы и наблюдая жизнь. Она не баловала разнообразием, но на двух столбах увидел Савелий интересное — размноженное явно на принтере объявление с нарисованной брутальной физиономией и текстом под ней: «Будьте бдительны! Предупредите родных и близких! В районе орудует серийный убийца-насильник. Он проникает в квартиры одиноких женщин, насилует и убивает их. На его счету уже шесть жертв. Если вы увидели кого-то подозрительного, то немедленно сообщите в полицию по телефону 02. Не пытайтесь задержать преступника самостоятельно! Он вооружен и очень опасен!»
Нарисованный убийца сильно смахивал на американского актера Томми Ли Джонса. «Странно… А Виталик не сказал о том, что уже есть портрет», — удивился Савелий, разглядывая рисунок.
Объявления выглядели только что расклеенными, поэтому Савелий решил, что портрет появился только что, пока они с Виталиком обходили торговый центр. Интересно, откуда? Может, какая-то камера наблюдения засекла?
Наличие портрета радовало. Поиски наконец-то сдвинулись с мертвой точки. Как веревочке ни виться, а концу все равно быть. Это здорово!
Огорчало другое — убийца на объявлениях не имел ничего общего с аптекарем Виктором. Небо и земля, даже спьяну или впотьмах не перепутаешь. Савелий даже расстроился немного. Так хорошо все сложилось, проведена определенная работа, даже Виталик заинтересовался (искренне, какой смысл ему притворяться?), и вдруг — на тебе, портрет.