— С верхнего яруса упала одна из установок. Она разрядилась, когда падала. Они там бегают вокруг как цыплята.
— Это не случайность, — просипел я, — кто-то хотел меня убить.
В глазах темнело, и я не мог думать ни о чём, кроме известкового клока тумана, скользящего против ветра.
— Почему? — прошептал я.
— Если ты мне об этом скажешь, мы оба будем знать. Вы, тащите носилки. — Он подтянул ремень посильнее. — Всё будет нормально, дружище. Мы тебя сейчас доставим к целителю.
— Артерия порвана, — сказал я. — Это опасно.
В ушах бил молот, мир медленно начал вращаться, холодея. Шок. Сколько же я потерял крови? Тот капитан быстро шевелился. Куча времени. Если только этот целитель не простой мясник…
Капитан схватил капрала.
— Иди и выясни, что там внизу произошло. Только не выслушивай всякую чушь.
Принесли носилки. Они подняли меня, уложили, и я выключился. Очнулся я в небольшой операционной, где хозяйничал человек, который был и хирургом, и колдуном.
— У меня бы так не получилось, — сказал я, когда он закончил.
— Больно?
— Не-а.
— Скоро заболит чертовски сильно.
— Знаю. — Сколько раз мне уже приходилось произносить те же слова?
Пришёл капитан Охраны.
— Всё в порядке?
— Конечно, — ответил хирург и повернулся ко мне. — Никакой работы, никакой физической нагрузки, никаких женщин. Ты знаешь, что надо.
— Да. Перевязь?
Он кивнул.
— Мы подвяжем тебе руку вдоль туловища на пару дней.
— Выяснили, в чём дело? — спросил я капитана.
— Не совсем. Расчёт баллисты не может ничего объяснить. Она просто каким-то образом от них улетела. Может быть, тебе повезло. — Он вспомнил, как я сказал, что кто-то пытался меня убить.
Я потеребил амулет Гоблина.
— Может быть.
— Мне очень неприятно, — сказал он, — но надо доставить тебя для разговора.
Страх.
— О чём?
— Тебе лучше знать.
— Но я не знаю, — у меня были слабые подозрения, но я гнал их от себя.
Казалось, что Башен — две. Одна вложена в другую. Внешняя была главным зданием, центром Империи, которая управлялась чиновниками Леди. А внутренняя, такая же пугающая для них, как для нас вообще вся Башня, занимала треть всего её объёма и имела только один вход. И только очень немногие когда-либо через него проходили.
Когда мы добрались до входа, он был уже открыт. И никакой охраны. Думаю, она и не нужна. Если бы не слабость от потери крови, мне было бы намного страшнее.
— Я жду здесь, — сказал капитан.
Он посадил меня в тележку на колёсах и вкатил её через дверь. Я оказался внутри. Глаза закрыты, сердце тяжело бухает.
Дверь с грохотом захлопнулась. Тележка катилась долго, несколько раз повернула. Не знаю, что её толкало. Мне не хотелось смотреть. Затем она остановилась. Я подождал. Ничего не происходит. Любопытство победило. Я приоткрыл глаза.
Она стояла на Башне, вглядываясь вдаль. Её нежные руки сомкнулись на груди. Через распахнутое окно мягко скользил ветерок. Он колыхал полуночный шёлк её волос. Бриллианты слезинок сверкали на плавных очертаниях её щёк.
Вернулись мои собственные слова, написанные год назад. Это была именно та сцена, до мельчайших деталей. До таких подробностей, которые я воображал, но никогда не записывал. Как будто эту фантазию целиком вынули из моей головы и вдохнули в неё жизнь.
В первую секунду я, конечно, не поверил своим глазам. Я находился внутри Башни. А в этом угрюмом месте окон нет.
Она повернулась, и я увидел то, что каждый мужчина видит во сне. Совершенство. Ей не надо было говорить со мной, я и так знал её голос, её интонации, дыхание в паузах. Ей не надо было двигаться. Я и так знал её жесты, её походку, странную манеру подносить руку к шее, когда она смеётся. Я знал её с юности.
И тут я понял, что имелось в виду в старых рассказах: присутствие Леди ошеломляет и потрясает. Сам Властитель, наверняка, подпадал под влияние её горячего дыхания.
Она потрясла меня, но не убила. Одна моя половина испытывала сильную жажду, а другая напоминала о годах, проведённых рядом с Гоблином и Одноглазым. Там, где колдовство, там всё не так, как кажется. Приятно, да, но это только сахарный леденец.
Она изучала меня так же внимательно, как я — её.
— Снова встретились, — наконец сказала она.
В её голосе было всё, что я ожидал, и даже больше. В нём звучал и юмор.
— Точно, — прокаркал я.
— Ты испугался.
— Конечно, испугался.
Может быть, только дурак стал бы это отрицать. Может быть.
— Ты ранен. — Она придвинулась ближе.
Я кивнул, сердце моё забилось ещё сильнее.
— Я бы не говорила об этом, если бы это не было важно.
Я снова кивнул, будучи слишком подавленным и напуганным, чтобы говорить. Передо мной была Леди, злодейка из злодеев, воплощение Тьмы. Чёрная вдова в центре паутины мрака, полубогиня зла. Что же было для неё настолько важным, чтобы заметить такого, как я?
Опять у меня всплыли подозрения, которые я к себе не подпускал. Мне не часто приходилось сталкиваться с важными персонами.
— Кто-то хотел тебя убить. Кто?
— Не знаю. — Поверженный на своём ковре. Клок тумана.
— Почему?
— Не знаю.
— Ты знаешь. Даже если думаешь, что нет, — в её восхитительном голосе прорезался кремень.
Я пришёл сюда в ожидании худшего, приглашённый в гости к своим собственным фантазиям. Я устал защищаться.
В воздухе хлопнуло. Вокруг неё возникло овальное свечение. Она подплыла ближе, становясь смутно различимой, за исключением этого лица и этой желтизны. Лицо расширялось, увеличивалось, становилось необозримым, придвигалось всё ближе. Вселенная заполнилась жёлтым. Ничего не вижу, только глаз…
Глаз! Я вспомнил Глаз в Облачном Лесу. Я попытался вскинуть руку, чтобы закрыть лицо. Не смог пошевелиться. Наверное, я закричал. Чёрт, я точно закричал.
Её вопросов я не слышал. В моём мозгу, в радуге мыслей возникали ответы и растекались, как капли масла, упавшие на идеально спокойную поверхность воды. У меня больше не было тайн.
Никаких секретов. Ни одна моя мысль не осталась скрытой.
Во мне шевелился ужас. Я писал эти глупые зарисовки, это правда, но у меня также были и свои сомнения, антипатии. Такой страшный злодей, как она, просто уничтожит меня за бунтарские мысли…