– Если все закончится плохо и ты будешь рядом со мной, когда они придут, то с тобой обойдутся более жестоко, чем необходимо. Делай, как я сказал. Гопал, а ты принимай на себя командование здесь. Никто не должен ни войти во дворец, ни выйти из него. Если враг сумеет добраться до дворца, обязательно сделай так, чтобы они узнали о Хадидасе и Дщери Ночи. Но сам в это не лезь. Информацию лучше всего передать двоим, облаченным в устрашающие доспехи. Вдоводел и Жизнедав. Они к тебе прислушаются. Потому что они родители девушки. Аридата, почему ты еще здесь? Ты получил приказ.
– А что станешь делать ты? – спросил Гопал.
– Готовить парочку контратак, которые заставят этих странных иноземных солдат пожалеть о том, что они пришли сюда оттуда, где родились. – Могаба излучал непоколебимую уверенность.
Но в самом деле уверенности у него не осталось ни капли.
Тем не менее, от дворца он удалялся походкой высокомерного завоевателя, сопровождаемый свитой посыльных и функционеров. На ходу он раздавал приказы.
* * *
Могаба заметил сидящую на карнизе белую ворону и поманил ее:
– Садись сюда. – Он похлопал себя по плечу. Птица перелетела к нему на плечо, изумив свиту Могабы.
– Ты именно та, кого изображаешь? – спросил верховный главнокомандующий.
Есть задания настолько важные, что их нельзя доверить никому, кроме членов семьи. Ключевые посты Капитанов отрядов, охранявших южные ворота, всегда занимали родственники Гопала Сингха, хотя они и служили в Городских батальонах. Никто из них не посмел бы решиться на предательство, потому что их прошлое было неразрывно связано с серыми, Могабой и Протекторатом.
Кроме того, они обладали достаточной выдержкой и дисциплиной, чтобы отступить, не убегая. Они готовили себя и своих сторонников к этому дню. С той лишь разницей, что первоначально они готовили смертельную ловушку для Протектора.
Проход через барбакан изнутри казался лабиринтом, хотя в нем было всего полдюжины поворотов. Сверху он выглядел не так уж и скверно. Пока из стен не вывалились огромные каменные блоки, преградив путь вперед и назад и загнав в ловушку Дрему, ее штаб и еще десяток человек.
Падающие блоки запустили скрытые механизмы, первый из которых изверг ливень отравленных дротиков. Заржали лошади, раздались проклятия. И, едва я направил свою леталку вниз, пытаясь выручить Капитана, из отверстий в стенах выплеснулось горящее масло.
Значит, вот как они собирались избавиться от Душелова.
Меня отогнал жар пылающего масла. Даже черное одеяние Ворошков мало смогло мне помочь.
Дрема ехала в середине колонны. И это означало, что наши силы только что оказались разрезанными надвое.
Мощная контратака стала неизбежной. Я набрал высоту и подлетел к оцепеневшей от ужаса Аркане.
– Возьми себя в руки! Отыщи Суврина. Передай ему, что я взял на себя командование внутри городских стен. Он может сделать лестницы, чтобы перебросить остальных солдат через стены, в обход этой ловушки. Пусть возьмет бревна, предназначавшиеся для осадных машин. Лети! Быстрее!
И снова мне не пришлось давать ей пощечины, чтобы вывести из ступора.
И снова Могаба сдал нам крапленую карту с низа колоды. На сей раз наши шансы на выживание выглядели паршиво.
Мы обязаны были такое предвидеть. Ведь он сам сказал нам, что готов встретить Душелова. Иногда тебе говорят, а ты не слышишь. Прежде чем приземлиться, я взглянул на солнце. Нам предстояло продержаться чуть дольше, чем у меня хватит запаса оптимизма.
* * *
– Это ненадолго, – доказывал я командирам на земле. – Нам нужно занять такую позицию, чтобы продержаться до заката. А как только стемнеет…
– Неизвестные Тени.
Крики. Падают шальные стрелы.
– Пошлите роту вдоль стены в том направлении. – приказал я. – Мы обязаны удержать те лестницы под контролем, когда остальные начнут к нам присоединяться. – Мне приходилось изображать оптимизм, которого я не испытывал. Я лишь надеялся, что Суврину удастся его половина атаки.
Никто не посмел бы усомниться в храбрости солдат из Хсиена. Они крепко потрепали Городские батальоны. И подкрепления из Второй дивизии тоже. К сожалению, солдаты Аридаты и элитные отряды Могабы дали им достойный ответ. И очень скоро стало ясно, что Дрема откусила больше, чем могла проглотить. У верховного главнокомандующего оказалось достаточно резервов, хотя посылал он их в бой весьма неохотно.
От разгрома нас спасла лишь энергичная поддержка Арканы, Шукрат и Тобо.
Едва Тобо пришел в себя настолько, что смог мыслить не только механически, перевес стал склоняться на нашу сторону. Когда он вспомнил, что умеет сбрасывать на врага не только камни и горшки с горючей смесью. Как только он добавил свои магические таланты к более слабым умениям девушек, на врага обрушились и жалящие насекомые, и огненные червяки, и лимонно-желтые снежинки, прожигающие и доспехи, и плоть.
Тем не менее, противник сдерживал нас до самой темноты.
Тьма приходит всегда.
Могаба лично возглавил оборону выходящих к реке укреплений. Когда он прибыл туда вместе с резервами из Второй дивизии, моральное состояние солдат было чрезвычайно скверным. Длинная вереница военных неудач привела их к мысли, что поражение неизбежно, а их понапрасну губят в безнадежной войне.
Верховый главнокомандующий сам повел своих телохранителей в атаку, причем с такой яростью и решительностью, что противник вскоре утратил почти все, что ему удалось захватить в течение дня.
Нападающие не имели поддержки с воздуха. Из этого Могаба сделал вывод, что у южных ворот кипит отчаянная схватка.
Между отрядами защитников города почти не было связи. Никто не знал, каково положение у других. И лучшее, что оставалось в подобной ситуации, – как можно точнее придерживаться планов и надеяться, что противник добьется не слишком многого, воспользовавшись своим преимуществом.
Нападающие попробовали бросить в бой подкрепление из новобранцев. Это практически не дало результата, потому что они вступали в сражение слишком мелкими группами, чтобы оказать какое-то влияние на его результат.
Остатки атакующих отступили на тех же баржах, на которых утром высадили десант. Баржи понесло вниз по течению, потому что среди набившихся в них солдат Отряда было слишком мало здоровых, чтобы грести против течения. Все баржи оказались перегруженными, причем одна настолько, что черпала воду при малейшем наклоне. Она недолго оставалась на плаву.
* * *
Могаба позволил себе долгую передышку. Он изгнал из головы все мысли, закрыл глаза и подставил разгоряченное тело холодному зимнему воздуху.