– Недостаток опыта. И тех знаний, которые мы раздобыли в Хань-Фи. Чтобы ковыряться в таких штуковинах, нужно кое-что соображать.
– А могут они прорваться через врата в Хсиен? – спросила Госпожа.
– Не знаю. Форвалаку-то они провели. Возможно, они могут проводить через врата и своих людей. Не медленно, по одному. До сих пор они не пытались. Не прежде они не были в столь отчаянном положении. И время не на их стороне.
– А Шевитья? Как он к этому относится?
– Выясню. Через минуту направлю к нему посланника.
– А что станет с нашими, которые сейчас с Длиннотенью? – спросил один из хсиенских солдат – кажется, Панда. – Если он все еще на равнине? Один из них – мой двоюродный брат.
Тобо медленно и глубоко вздохнул:
– Моя работа никогда не кончится.
– Если хочешь что-то сделать, то делай быстрее, – посоветовала Госпожа.
– У них есть Ключ. А это риск.
– Проклятье! Ты права. Капитан, мне надо одолжить твоих ворон. Госпожа, высунься из врат и позови Большие Уши и кошку Сит. Они тебя услышат. Передай, что они мне нужны. И срочно.
– Одна чертова проблема за другой, – пробурчал я. – И конца этому не видно.
– Но ты жив, – заметил Лебедь.
– Не ты ли наступаешь на грабли собственного аргумента? – Мы развлекались добродушными подначками, пока Тобо отправлял вестников к Шевитье, к охранникам у врат в Хсиен, присматривающим за Длиннотенью, и к нашим на север.
Среди всей этой суматохи Мурген спросил сына:
– А что мешает этим чудикам просто перелететь через границу равнины? Я сам видел, как вороны пролетали туда и обратно. – Он и сам это постоянно делал, будучи призраком.
– Вороны могут пересекать границу, потому что они из нашего мира. А ворон из любого другого мира мы даже не увидели бы. Даже если бы они сейчас тут летали. Да, Ворошки могут вылететь с равнины когда угодно. Но, сделав это, они окажутся в Хатоваре. Каждый раз. Если они хотят попасть с равнины в другой мир, им нужно войти на равнину через свои врата, а выйти через другие. Так устроил Шевитья.
Да, от таких сложностей и крыша может поехать. Полагаю, такое случается там, где реальности накладываются одна на другую, а всем управляет бессмертный полубог, считающий своей обязанностью помешать жалким людишкам осознать его мрачный потенциал.
Стены Ниджи удерживали менее полусотни солдат, многие из которых уже были ранены, и все поголовно до смерти перепуганные после ночного нападения Неизвестных Теней.
Защитникам оказали воинские почести и позволили уйти из крепости без оружия, забрав семьи и имущество, которое они смогли унести с собой. Им также посоветовали уступать дорогу, если по ней идет Черный Отряд.
Если бы Ниджа сдалась хотя бы чуточку быстрее, то Дрема заподозрила бы, что направляется прямиком в ловушку. Но она все равно сперва послала в крепость Доя – проверить, не оставила ли там Душелов парочку особых сюрпризов.
Не оставила.
* * *
– Суньте Нарайяна в такое место, где он не будет меня раздражать, – приказала Дрема, когда крепость была признана безопасной. – Через день-другой я решу, что с ним делать. – Она предпочла бы немедленно передать его Костоправу и Госпоже. – Командирам батальонов, полков и бригад, а также всем старшим офицерам собраться через час в здании штаба.
– Думаешь, там хватит места? – усомнилась Сари. – Я полагала, что эта крепость побольше.
– Я тоже. Хотя мы и знали, что это бывшая прославленная курьерская станция. Проклятье, как бы я хотела, чтобы Тобо сейчас был здесь, а не там.
– И я. – Сари очень переживала, что вся ее семья сейчас так далеко. За годы, прожитые в Хсиене, она успела привыкнуть к тому, что у нее снова есть настоящая семья. – Я тут подумала… Стоило ли посылать сразу и Тобо, и Мургена в одно и то же опасное место?
– Вроде врат?
– Хотя бы. Или еще куда-нибудь, где они могут погибнуть вместе из-за какого-нибудь несчастья.
Дрема понимала мучения Сари. Злодейка судьба уже лишила ее двух детей и мужа. Утрата мужа ее не очень огорчала. Без него ей жилось лучше. Но редко можно встретить мать, которая не стала бы вечно скорбеть по своим утраченным малышам.
И все это произошло во время удивительной по жестокости осады Джайкура, или Деджагора, которая покорежила судьбы столь многих членов Черного Отряда и отяготила их грузом уязвимости, который будет давить на их умы и души до конца жизни.
– Хорошая идея, – согласилась Дрема, – Хотя можешь не сомневаться, что мужчины ей воспротивятся. Вот ты можешь представить, что Ранмаст и Икбал согласятся отправиться куда-нибудь и при этом не чувствовать локоть друг друга?
Сари вздохнула. Медленно покачала головой:
– Если гунниты правы насчет Колеса жизни, то я, наверное, в прошлой жизни была еще большей злодейкой, чем Хозяин Теней. Потому что эта жизнь не перестает меня наказывать.
– Тогда позволь мне сказать, что веднаиткой быть еще труднее. Потому что нельзя ни в чем обвинить прежнюю жизнь. И можно попросту сойти с ума, пытаясь догадаться, за что бог так разгневался на тебя в этой.
Сари кивнула. Момент слабости прошел. Она вновь взяла себя в руки.
– И ты полагаешь, что сейчас мне уже следовало бы смириться с этой жизнью?
Дрема подумала, что она так и поступила – насколько смогла, – но не ответила. Ей не хотелось подталкивать Сари на путь самоанализа. Он может быстро стать утомительным.
– Скоро начнется совещание старших офицеров. И мне нужна твоя помощь. Я хочу, чтобы ты мыслила более широкими категориями. Я заново осмысливаю свою стратегию. Расстояния становятся слишком большими для стремительного рывка. Мы быстро становимся слабее, а враг – сильнее. И я хочу выслушать твои соображения по поводу смены тактики.
– Я буду в порядке. А поплакаться в жилетку мне время от времени необходимо, просто чтобы жить дальше.
В Ниджу пришла тьма. А вместе с ней и почти сверхъестественная тишина. Внутри грубых стен крепости старшие офицеры совещались с Дремой и Сари. Снаружи солдаты готовили ужин, чинили сбрую и снаряжение или, по большей части, просто спали, измотанные за день. Ночного отдыха всегда не хватает, чтобы полностью восстановить силы после долгого дня на марше. Усталость накапливается, особенно когда приходится торопливо вышагивать много миль.
Впервые со дня своего освобождения Гоблин обнаружил, что за ним никто не следит и не наблюдает. О нем позабыли. Некоторое время он не осмеливался в это поверить. Они люди хитроумные. Возможно, его попросту проверяют.
Но вскоре стало очевидно, что сейчас он действительно свободен от всяческой опеки. Для его игры этот момент наступил рановато и далеко от того места, где он предпочел бы находиться, но вряд ли ему когда-нибудь подвернется более удачная возможность.