– Ловко, – заметил я. Госпожа нахмурилась. Она упорно считала, что мы слишком доверяем демону.
Кажется, она не была способна понять, что доверие – лишь незначительная часть уравнения.
– Через минуту у нас будут гости, – сообщила она. Я взглянул вверх. Вниз по склону спускались два Ворошка, паря над старой дорогой, на которой они могли бы обрести защиту, если бы не взорвали собственные врата. Третий держался вдалеке, виднеясь точкой на горизонте и взяв на себя роль отдаленного свидетеля.
– Как полагаешь, не нанесли ли они новые повреждения, пройдя через барьер и оказавшись на дороге? – спросил я.
Бросив на летунов быстрый взгляд, Тобо ответил:
– Нет. Думаю, они вошли на ее дальнем конце и прилетели сюда, держась низко над дорогами. А третий последовал за ними сверху.
Поразительная тупость, решил я. У парочки на дороге нет ни единого шанса вернуться засветло. Или они думают, что мы защитим их от ночи? Если да, то они мечтатели, каких свет еще не видывал.
Ворошки опустились в сотне ярдов от врат и направились к нам с таким видом, точно ходьба – совершенно непривычное для них занятие. Обладание летающими столбами наверняка было в Хатоваре символом высокого положения. Настолько высокого, что ногами пользовались лишь тогда, когда низшие существа этого не видели.
– Сколько еще? – спросила Госпожа у Тобо.
– Пятнадцать секунд. После этого я еще поработаю немного для вида. Потом мы все отступим через врата. Отцу и остальным ведено быть осторожными.
Осторожность – это еще мягко сказано. Целая коллекция метательного оружия была уже наготове. Включая пускатель огненных шаров. Но его не пустят в ход, пока Ворошки будут оставаться на равнинной стороне врат. Огненные шары могут повредить барьеры. Зато стрелы луков и арбалетов могут пролетать через врата, хотя нанесенные ими раны через несколько секунд заживают.
Впрочем, вряд ли стрелы нам сильно помогут против этих старых колдунов.
Они выглядели толстяками, проецируя ауру упитанности под непрерывно шевелящимися складками черной ткани.
– Готово. Думаю, все сработает, – сообщил Тобо. Щелк. Щелк. Щелк. Вот как быстро мы проскочили через врата в свой мир. Тобо запечатал проход. Мы ждали.
– Один из них окажется отцом наших возмутителей спокойствия, – сказал Тобо.
Возможно. Кажется, Ворошки заинтересованы в общении. И они знают, что кто-то на нашей стороне говорит на языке форвалаки.
Им повезло. Из всех членов Черного Отряда, которые могли отправиться сюда вместе с Тобо, они получили меня и Госпожу.
Однако радости им это не принесет. Их племя со мной не любезничало. И от меня они тоже ничего не получат легко.
Оба этих Ворошка, которые представились как Нашун Исследователь и Первый Отец, говорили на языке Арчи. Нашун владел им лучше. А поведение обоих вряд ли вызвало бы улыбку у многих матерей. Было ясно, что проявление вежливости и каких-либо манер за пределами семьи есть малознакомое для них упражнение.
После взаимных представлений я высказал очевидное:
– Ваш народ навлек на себя крупные неприятности. Все буквально почувствовали, как Ворошки закрывают глаза и вздыхают под черной тканью.
– Мы выживем, – заявил Ворошк-босс, с усилием избавив голос от гнева и высокомерия. С уверенностью у него получилось хуже, и я задумался: а может, они и правда в этом не сомневаются?
– Несомненно. Увиденные мной возможности вашей семьи произвели на меня впечатление. Но если честно, то вы ведь понимаете, что для ее выживания потребуется нечто большее, чем просто изгнание Теней.
Нашун нетерпеливо махнул затянутой в перчатку рукой:
– Мы пришли к вам, потому что желаем вернуть своих детей.
Он говорил достаточно четко и медленно, чтобы его поняла Госпожа. И она издала негромкий удивленный звук – вполне возможно, что и смешок.
– Тут вам не повезло. Они могут оказаться полезными для нас. К тому же, у нас нет никакого интереса их возвращать.
Теперь их гнев стал настолько плотным, что его можно было пощупать. Тобо это тоже ощутил и сказал:
– Предупреди их, что любая сила, с помощью которой они попробуют пробиться через врата, срикошетит в них. И еще скажи, что чем упорнее они станут пробовать, тем сильнее пострадают.
Я перевел. Слова парня не произвели на наших гостей впечатления. Но и экспериментировать они не стали, припомнив события у собственных врат.
– Мы готовы предложить обмен, – сказал Исследователь.
– И что вы можете предложить?
– На равнине все еще есть ваши люди.
– Попробуйте их захватить. Они прикрыты. И когда пыль рассеется, вы снова станете подбирать мертвых членов вашей семьи. – В этом я не сомневался. Потому что Тобо полностью доверял Шевитье. – Вы могущественны, но невежественны. Как быки. Вы не знаете равнину. Она живая. И она наш союзник.
Теперь я не удивился бы, увидев, как у них из ушей повалил дым. Гоблин в старые добрые времена проделывал такой фокус. Но у этих двоих не было чувства юмора.
И все же их отчаяние преодолело гнев.
– Объясни, – прошипел Нашун.
– Вы ничего не знаете о равнине, но настолько самонадеянны, что верите, будто сильнее кого угодно на ней. А это обитель богов. Очевидно, вы даже не знаете историю собственного мира. Те, кто стоит сейчас перед вами и кому, по вашему мнению, вы можете угрожать, – духовные наследники солдат, вышедших из Хатовара пятьсот лет назад.
– То, что происходило до Ворошков, не имеет значения. Однако ты и сам проявляешь невежество.
– Это имеет значение. Вы чего-то хотите от последнего Свободного Отряда Хатовара. И вам нечего предложить взамен. За исключением, возможно, собственной надменной истории и толики современных знаний.
Оба колдуна промолчали.
– Спроси, почему они так отчаянно хотят вернуть этих детей, – сказала Госпожа. – Ведь они здесь в безопасности.
Я спросил.
– Они – наша семья, – ответил Первый Отец. В его голосе чувствовалась искренность и нечто такое, из-за чего я ему поверил.
– Они далеко отсюда. После их появления здесь мы долго шли на север. Один из них смертельно болен.
– При них остались их рейтгейстидены. И они смогут долететь сюда за несколько часов.
– По-моему, он говорит всерьез, – сказал я Госпоже. – Он и правда вбил себе в голову бредовую мысль, будто ему достаточно сказать – и я верну ребятишкам их игрушки и отпущу. Нет, в Хатоваре им точно не приходилось работать, чтобы выжить.
Исследователь выхватил одно слово из моей фразы:
– Я уже говорил о вашем невежестве. Так слушай, пришелец. Хатовар – не наш мир. Хатовар был городом тьмы, где проклятые души поклонялись богине ночи. Этот город зла был стерт с лица земли еще до Ворошков. Его жителей выслеживали и уничтожали. Ныне они позабыты. И они останутся позабытыми. Потому что ни одному Солдату Тьмы никогда не будет позволено вернуться.