– Бери Ключ, Тобо. Спасибо тебе, Сари.
Она подошла к Готе.
– Матушка, оставайся с Тобо. Не позволяй ему обгонять тебя.
Кы Гота проворчала что-то себе под нос и, отвернувшись от нас, заковыляла к Тобо. Довольно быстро, надо сказать, так что невольно закрадывалась мысль, что, может быть, все ее ковыляние – просто притворство. Она нагнала парня и для опоры вцепилась в его рубашку. Пока они удалялись, язык старухи молотил, не переставая. Я не игрок по натуре, но, тем не менее, была готова поставить на кон что угодно – она выплескивает на него все, что думает о нас, предателях.
– Кы Гота, похоже, снова в форме, – заметила я.
Никто из нюень бао радости по этому поводу не выказал.
Спустя милю мы наткнулись на останки животных – первых, которые нам до сих пор попались. Сваленные в кучу, кости и клочья сухой плоти настолько спеклись в единое целое, что не представлялось возможным понять, сколько здесь животных и зачем они собрались все вместе, то ли на жизнь, то ли на смерть. Складывалось впечатление, что вся эта жуткая масса медленно оседает на поверхность Равнины. Еще с десяток лет и от нее ничего не останется.
С наступлением ночи вернулись эти мерзкие сноходцы. На этот раз они действовали более энергично. Дождь вернулся тоже и тоже действовал более энергично, призвав себе на помощь молнию и гром, который грохотал так сильно, что мешал спать. Казалось, холодная дождевая вода стекается исклютительно внутрь круга, где мы разбили лагерь. Странно, конечно, ведь каменная поверхность с виду наклона не имела. Но факт. Животные напились от пуза. И люди тоже. Речник и Ранмаст проследили, чтобы все наполнили доверху мехи для воды и фляги. И как только кто-то подал голос, возблагодарив нашу удачу, начали падать первые снежинки.
Я все же ухитрилась заснуть, но особого удовольствия от этого не получила. То, что творилось вокруг, затрагивало и призрачный мир, вторгаясь в мои сны. Потом дочка Икбала решила, что сейчас самое подходящее время плакать всю ночь напролет. Она разбудила пса, который принялся выть. Или, может быть, это он ее разбудил.
Тени так и кишели у края защитного поля. Сейчас они больше интересовались пришельцами – то есть нами, – чем во времена Мургена. Он сам в разговоре со мной отметил это обстоятельство.
Тени вспоминали прошлые времена – каким-то образом я могла слышать, о чем они говорят, проникая в их сны.
В их ночные кошмары. Они вспоминали те ужасные времена, когда люди, похожие на нюень бао, терзали и убивали их в огромном количестве. В результате ими овладела такая яростная ненависть к живым существам, что они стали набрасываться на всех подряд, даже на такие никчемные создания, как тараканы. Некоторые Тени, хищные по своей природе, настолько озлобились, что нападали на другие Тени и пожирали их.
Так погибли миллионы Теней. И единственной их заслугой было то, что им удалось сдержать вторжение захватчиков, хлынувших из мира, которым правил безумный колдун-король. Он провозгласил себя полубогом и задался целью захватить все шестнадцать миров.
К тому времени, когда Теням удалось остановить поток захватчиков, Равнина оказалась устлана десятками тысяч трупов. При этом некоторые Тени сбежали в соседние миры, где сеяли ужас и хаос до тех пор, пока Врата не переделали таким образом, чтобы помешать их проникновению. Движение через Равнину приостановилось на несколько столетий. Затем какой-то гений изобрел защитное поле, прикрыв им дороги и круги как щитом, после чего настала эпоха вялой торговли.
Тени видели все. Они помнили все. Они видели и помнили миссионеров Кины, сбежавших из нашего мира, когда Райдрейнак разбушевался не на шутку. Во всех мирах, до которых им удалось добраться, находились люди, в чьи уши – и сердца – мрачная песнь богини проникла достаточно глубоко. Среди них были даже дети тех, кто создал Тени.
Движение через Равнину, вынужденно сдерживаемое опасностью нападения Теней, тем не менее, потихоньку продолжалось. Не всякий человек был готов рисковать собой, пересекая Равнину. Хождение туда-обратно по Равнине достигло своего апогея, когда мир, который мы называем Хатоваром, начал рассылать во все концы экспедицию за экспедицией, целью которых было выявить среди миров наиболее подходящий для проведения космической церемонии Года Черепов.
Последователи Кины из других миров тоже приняли участие в этих поисках, Отряды то и дело маршировали сначала в одну сторону, потом в другую. Между ними не было никакого согласия, и, возможно, поэтому дело продвигалось вперед крайне медленно. В конце концов, однако, удалось придти к общему мнению. Жертвой должен был стать мир, который в самом начале так отвратительно обошелся с Детьми Кины. Потомкам Райдрейнака предстояло пожать то, что он посеял.
Отряды, о которых идет речь, вряд ли можно было назвать сборищем фанатиков. Очень немногие люди решались пересекать опасную Равнину. Большинство солдат были из числа призванных на военную службу или совершивших незначительные преступления, а возглавляли отряды главным образом посвященные жрецы. Они отправлялись в путь, не рассчитывая вернуться. Семьи новобранцев, как правило, следовали за своими Каменными Воинами или Каменными Солдатами, несмотря на то, что священники всегда морочили людям голову, обещая вернуться, самое большее, через несколько месяцев.
Те немногие, что и в самом деле вернулись, выглядели настолько измочаленными и изменившимися, полными горечи и суровыми, что их стали называть Солдатами Тьмы.
Религия Кины, хотя и пустила корни во многих местах, никогда не стала по-настоящему популярной. Этот культ, всегда немногочисленный, с годами все больше и больше утрачивал даже ту власть, которую имел. Далее произошло неминуемое – первоначальные ревностные поборники культа постепенно превратились просто в скучных функционеров. Миры один за другим отказывались от Кины и не хотели иметь никаких дел с Равниной. Повсюду наступили Темные Времена. Врата приходили в негодность, и никто их не восстанавливал. Теми же, которые еще функционировали, не пользовались. Миры состарились, устали и отчаянно нуждались в обновлении. Предки нюень бао, возможно, были последним большим отрядом, который отправился в путь из одного мира в другой. По-видимому, они преследовали убегающих приверженцев Кины; те же, кто остался на родине, страдали ксенофобией и решительно противились всякому иноземному влиянию. Предки нюень бао, Дети Смерти, поклялись с победой вернуться в свою Страну Неизвестных Теней. Но, и это вполне естественно, их потомки, которые обитали в безопасности по другую сторону Равнины, забыли, кем и чем они были. Лишь горстка жрецов помнила, хотя и с определенными искажениями.
Тихий голос зазвучал в моем сознании. Он произнес:
– Сестра, сестра…
Я ничего не видела, чувствуя лишь очень легкое, еле ощутимое прикосновение. Но его оказалось достаточно, чтобы моя душа свернула со своего пути и оказалась заброшена в совершенно другое место, туда, где в ноздри хлынула вонь разложения. Море костей окружало меня со всех сторон, и его поверхность время от времени шевелилась, словно это и впрямь была морская гладь, которую тревожили подводные течения.