Я встала и вышла, чтобы налить себе большую чашку чая. Терпеть не могу чайной церемонии, принятой у нюень бао. В их глазах я, конечно, варварка. Терпеть не могу и крошечные чайные чашечки, которые они используют. Или уж пить чай, или не пить. Если да, то заварить покрепче и непременно добавить меду.

Вернувшись, я снова уселась перед Нарайяном. В мое отсутствие все по-прежнему хранили молчание.

– Итак, живой святой Душил, ты и впрямь отказался от всех земных привязанностей? Хотелось бы тебе увидеть снова свою Кхадитайю? Она была совсем крошкой, когда ты их покинул. Хотелось бы увидеть своих внуков? У тебя их пятеро. Я могу распорядиться, и не больше чем через неделю один из них будет здесь. – Я отпила глоток чая, глядя Сингху в глаза и надеясь, что он проигрывает в уме все открывающиеся перед ним возможности. – Но с тобой все будет в полном порядке, Нарайян. За этим я лично прослежу. – Я одарила его улыбкой Вайры-Нага. – Ну, а теперь кто-нибудь покажет нашим гостям их комнаты?

– К чему ты все это затеяла? – спросил Гоблин, когда их увели.

– Я хочу, чтобы Сингх поразмыслил о своей непрожитой жизни. И о возможности потерять даже то, что осталось от нее. О том, что он может потерять даже свое мессианство. И, наконец, о том, что избежать всех этих напастей очень просто – сообщив нам, где найти тот сувенир, который он унес из логова Душелова под Кьяулуном.

– Он дохнуть не смеет без позволения девчонки.

– Посмотрим, как он поведет себя, получив возможность принять самостоятельное решение. Если он станет уж чересчур упираться, а время нас будет поджимать, вы наложите на меня чары, и я заставлю его поверить, что я – это она.

– А с ней что будем делать? – спросил Одноглазый.

– Наложите на нее несколько этих ваших удушающих заклинаний. По одному на каждую лодыжку и запястье. И двойное вокруг шеи. – Среди прочего у нас было небольшое стадо, и с годами Одноглазый и Гоблин, подгоняемые своей невероятной ленью, разработали для управления им специальные удушающие заклинания. Чем дальше животное забредало от определенной черты, тем плотнее и плотнее они сжимались. – Она – изобретательная женщина. К тому же и богиня на ее стороне. Я бы предложила убить ее, но в этом случае нам не дождаться помощи от Сингха. Если же она ухитрится сбежать, тогда другое дело. В случае успеха она просто умрет от удушья. Если же она только попытается сделать это, пусть потеряет сознание от недостатка воздуха. И еще – никаких постоянных контактов ни с одним из наших людей. Не забывайте, что ее тетушка, Душелов, сделала с Лозаном Лебедем. Кстати, Тобо, как там Лозан? Ничего интересного не говорит?

– Он только играет в карты, Дрема. Болтает все время, но, в основном, всякую чушь. Вроде дядюшки Одноглазого.

– Ты вбил это мальцу в башку, жаболицый? – прошептал «дядюшка».

Я закрыла глаза и начала большим и указательным пальцем массировать бровь, стараясь изгнать образ Вайры-Нага из своего сознания. Хотя было соблазнительно не делать этого – как в каком-то смысле рептилия, он мог жить-поживать себе спокойно, не связанный никакими обязательствами.

– Я так устала…

– Не понимаю, какого черта мы не отступимся? – прокаркал Одноглазый. – Черт, кто, спрашивается, десятилетиями рвался в Хатовар? Капитан, не мы. А в результате кто сидит в дерьме по уши? Вот то-то. И теперь вы, две дуры-бабы, затеяли святой крестовый поход, задумали воскресить Плененных. Плюнь ты на это дело, Малышка. Найди себе славного паренька. Лучше потрать время на то, чтобы вскружить ему голову. Нам никогда не вырвать их оттуда. Смирись с этим. Просто думай о них как о покойниках.

Предатель, живущий в моей душе, каждую ночь перед сном нашептывал мне то же самое. В особенности, насчет того, что нам никогда не вернуть Плененных.

– Нельзя ли вызвать нашего любимого покойника? – спросила я у Сари. – Одноглазый, спроси его, что он думает о нашем плане.

– Уф! К черту. Давай, жаба, займись этим. Мне нужно принять лекарство, подкрепить силы.

Чуть ли не улыбаясь, несмотря на свои больные суставы, Гота заковыляла вслед за Одноглазым. На какое-то время эти двое исчезнут с глаз долой. Если повезет, Одноглазый быстро налижется и отрубится. Если нет, он вернется, пошатываясь, сцепится с Гоблином, а нам придется уговаривать его уняться. Веселенькое получится дельце.

– Ну, наш блудный сын на месте. – Сари удалось-таки зазвать Мургена в его туманное вместилище.

– Расскажи-ка об этой белой вороне, – попросила я его.

– Иногда я оказываюсь как бы внутри нее, – озадаченно ответил он. – Но не по своей воле.

– Сегодня в Чор Багане мы захватили Нарайяна Сингха и Дщерь Ночи. В это время там болталась и белая ворона. Выходит, ты был там.

– Нет, не был. – Он выглядел совсем уж сбитым с толку. И даже обеспокоенным. – Я не помню этого.

– Думаю, Душелов заметила ворону. А она знает всех своих ворон наперечет.

– Я там не был, но откуда-то знаю, что произошло, – продолжал Мурген. – Неужели со мной снова происходит то же самое?

– Ладно, успокойся. Расскажи лучше, что именно ты знаешь.

Мурген повторил каждое слово, сказанное Душеловом, и описал все, что она делала после того, как спряталась от наших стрелков.

– Она знает, что Сингх и девчонка у нас, – сказала Сари.

– Интересно, она догадывается, зачем они нам понадобились? Между этими двумя и Отрядом старая вражда.

– Она только тогда успокоится и решит, что дело именно в старой вражде, когда увидит их тела. Она еще не до конца уверена, что Лозан мертв. Протектор – очень подозрительная женщина.

– Ну, подсунуть ей труп Нарайяна будет нетрудно. В городе миллион тощих, грязных, маленьких стариков с дурными зубами. Другое дело – красивая двадцатилетняя девушка с голубыми глазами и кожей чуть бледнее, чем слоновая кость.

– Серые определенно засуетятся, – сказала Сари. – Независимо от того, подозревает она что-либо или нет, Протектор не захочет, чтобы в ее городе творилось что-то непонятное.

– Думаю, Радиша придерживается другого мнения насчет того, чей это город. Что напоминает мне кое о чем, что все время вертелось где-то в подсознании. Выслушай и скажи, что ты об этом думаешь.

21

Когда Бходи прокладывали свой путь через толпу, многие одобрительно похлопывали их по спинам. Бходи воспринимали это благосклонно, хотя и в свойственной им вяловатой манере. Большинство людей поддерживает их, это хорошо.

Очередной коленопреклоненный жрец исчез в пламени, как только Серые начали оттаскивать с дороги его помощников.

Густой дым повалил кверху, сформировавшись в череп Черного Отряда. Единственный глаз, казалось, злобно глядел прямо в души всех, кто толпился вокруг. В утреннем воздухе отчетливо прозвучал голос:

– Их дни сочтены.