– Верю тебе на слово, – сказал я, припомнив виденное в одной из прогулок с духом. – Думаешь, это Хатовар?
– Трудно судить с такого расстояния. Но это крепость. И я начинаю бояться, что кое-кого ждет основательное разочарование.
Ну это разве что тех, подумал я, кто рассчитывал в конце дороги оказаться в раю. Мне таких не попадалось. Кроме, может быть, его самого.
– Тай Дэй, – спросил Костоправ, – как по-твоему, далеко до туда?
Нюень бао пожал плечами:
– Много миль. И, наверное, не один день пути.
Это заставило меня подумать о том, каково будет провести ночку за Вратами Теней, в той самой земле, откуда смертельно опасные любимцы Хозяев Теней прорывались в наш мир.
– На сегодня хватит, – распорядился Старик. – Возвращаемся. Будем готовиться к выступлению.
Невеселые размышления о Тенях помогали мне противостоять зову черной дороги. Но перед тем, как направиться вниз, я бросил еще один взгляд на мерцающие колонны.
Это своего рода бессмертие.
– Что? Ты что-то сказал? – Спросил Костоправ, находящийся уже футах в пяти-десяти впереди меня.
– Нет, ничего. Наверное, просто размышлял вслух.
Старик поднялся рано, если вообще спал. К тому времени, когда я протер глаза и вылез из своей норы, и он, и Госпожа, Лебедь, Мотер и Нож, нары, Клетус с Лонго и Лофтусом, все парни из Старой Команды со своими телохранителями, а также некоторые из давних сподвижников Госпожи уже подтягивались ко Вратам Теней. Было еще темно, так что сопровождающие Костоправа несли зажженные факелы.
– Этот сукин сын не хочет терять ни минуты.
Тай Дэй был уже на ногах и кипятил воду, чтобы приготовить кашу на завтрак. Он бросил взгляд вниз по склону холма и хмыкнул. Появился Бадья, отчаянно зевая и протирая глаза тыльной стороной ладони.
– Старик уже?..
– Бьет копытом. У тебя все готово?
– Полный порядок. Пойду вытряхну из мешка Сиятельство и Сопатого.
– Сопатого?! Этот-то откуда взялся? И какого черта ему надо?
– Приперся сегодня ночью. Поспешал всю дорогу, боялся не поспеть на сегодняшнюю прогулочку со Стариком.
– Ну старина дает. – Уже в который раз я недооценил этого малого. Мне-то казалось, что он не дотянет до конца лета. Хотя, по правде сказать, удивляться было нечего. Сопатый казался без пяти минут покойником еще при вступлении в Отряд. Все эти годы он упорно выхаркивал свое легкое, да, видно, никак не мог выхаркнуть до конца.
– А где Рыжий?
– Я послал его проверить периметр.
– Еще разок, а?
С тех пор, как меня поставили отвечать за этот долбаный периметр, его проверяли и перепроверяли раз пятьсот. Таков уж военный тип мышления: всегда следует знать обстановку на настоящий момент и действовать, исходя из нее.
– Помощники собрались? – спросил я.
– Сказано тебе, все готово. – Бадья заглянул в горшок Тай Дэя. – Ого, приятель. Кажется, ты готовишь что-то вкусненькое. На вид, так пальчики оближешь.
Тай Дэй совершенно не обладал чувством юмора, ему было трудно распознать сарказм. Он кивнул.
– Немного соли, немного сахара. Но главное для вкуса – добавить горсточку личинок тьюлока или несколько кусочков вяленого мяса обезьяны.
– Что за тьюлок такой?
Я бы ни за что не стал спрашивать.
– Жук. Его личинки селятся в гнилой древесине. У себя в дельте мы специально валим деревья, чтобы вырастить их побольше.
– Ты нервничаешь? – спросил я.
Тай Дэй бросил на меня такой взгляд, словно это предположение являлось величайшей нелепостью на свете.
– Ты разболтался, как целая воронья стая.
Нюень бао хмыкнул, признавая мою правоту, и вновь стал самим собой.
– Личинки жуков, – пробормотал я. – Только нюень бао могло прийти в голову разводить личинки.
– А что тут плохого? – спросил Бадья. – Ежели поджарить их с маслицем да грибочков добавить… Ну, игра начинается.
Костоправ и Госпожа поднимались на гору. Я видел их достаточно отчетливо и сразу отметил, что они облачены в искрящуюся броню Вдоводела и Жизнедава. Они восседали на гигантских скакунах, выведенных в конюшнях Башни Госпожи в Чарах. Из-под копыт черных чудовищ вылетали искры, из раздутых ноздрей – пар, больше походивший на дым. Не хватало только труб, цимбал и барабанов, но это было бы не в духе Госпожи и Старика. И они сами, и все их сопровождающие, кроме пленников, были вооружены связками бамбука.
Ревун находился в маленькой деревянной клетке на колесах, запряженной парой черных козлов. Должно быть, он и Госпожа достигли некой договоренности, поскольку на нем не было ни пут, ни оков. Правда, за клеткой наблюдало с полдюжины солдат, которые мигом искупали бы Ревуна в огне, вздумай он открыть рот, чтобы произнести какое-нибудь мерзкое заклинание.
Длиннотень тоже сидел в клетке, но он не пришел с Госпожой ни к какому соглашению. Рот его был плотно зашит, пальцы стянуты вместе. Чтобы навести хоть какие-нибудь чары, ему пришлось бы совершать пассы ушами, но делать этого не стоило. Солдаты нервничали и готовы были изжарить его при первом подозрительном движении.
Нервничали они во многом и потому, что нервничал он сам. Прижавшись к прутьям, он упорно пытался что-то выкрикнуть сквозь стянутые вместе губы.
Длиннотень не хотел подниматься в гору.
С Прабриндрахом Драхом обошлись лучше. По обе стороны от него, как личная почетная стража, держались Лозан Лебедь и Корди Мотер. Правда, вокруг этой троицы большим ромбом выстроились Масло, Ведьмак и братья-механики со своими телохранителями нюень бао. При этом Лофтус и Лонгинус беседовали с князем так, будто вся компания отправлялась на обычную прогулку.
Прабриндрах Драх нравился мне все больше. Он был хорошим, здравомыслящим человеком. Жаль, что мы не могли позволить ему вернуться домой. Годы, проведенные им в сражениях, не прошли даром. Он обрел уверенность и силу воли, позволявшие ему стать истинным правителем, таким, который сумел бы совладать и со властолюбием сестрицы, и с притязаниями верховных жрецов.
Пантеру, бывшую некогда женщиной, поместили в клетку, более походившую на гроб. Она не могла встать, а стало быть, в полную меру пустить в ход страшную силу своих лап. Ей оставалось лишь лежать и яриться.
Костоправ помнил, на что способны форвалаки, и не желал никаких сюрпризов.
Всем нашим врагам предстояло разделить с нами путешествие. И нашу судьбу – если они не были избраны, чтобы о чем-то нас предупредить.
Едва Рыжий услышал слова Бадьи «игра начинается», он скользнул вниз, навстречу Костоправу. Я даже не стал оглядываться, потому как прекрасно знал, в чем дело. Как мы и предполагали, Дрема вылез из бункера и привалился к стенке возле двери. Это и был сигнал к «началу игры». Рыжий попросил Старика позволить его команде совершить налет на мой свинарник.