И то сказать, не следует слишком уж полагаться на Одноглазого. Он порой бывает более чем небрежен. Может полениться выполнить, что ему велено, или просто забыть.

– Когда будешь возвращаться, – сказал Костоправ, – принеси сюда Знамя. Тогда я смогу дать амулет кому-нибудь другому.

– Если хочешь, я по пути загляну в нору Одноглазого. Сейчас мне лучше.

– Не стоит, с ним я сам разберусь. Отдохни. А ежели ты ненароком стал богомольным, так помолись своим богам, чтобы они помогли нам пережить эту развеселую ночку.

– К счастью, до рассвета осталось не так уж много времени. Поутру Тени попрячутся, и мы снова станем хозяевами положения. Днем не Тени будут охотиться на солдат, а солдаты на них.

Пока мы разговаривали, снаружи донеслось несколько воплей. Уже собравшись уходить, я заметил:

– Тебе не кажется, что те дуралеи, которые не соблаговолили позаботиться о собственной безопасности, по большей части уже покойники?

– Полагаю, так оно и есть. А еще я полагаю, что Тени учатся на основе собственных успехов. И неудач.

Покачиваясь, я вышел в ночь. Небо было затянуто тучами. Я не видел ничего, кроме шальных огненных шаров и уцелевших светящихся куполов Вершины.

Я насторожился, силясь обнаружить присутствие ворон, сов, крыс, землероек или летучих мышей. И ничего не услышал. Никаких звуков, кроме производимых людьми. Тени охотились на все виды живых существ, видимо, находя их не менее вкусными, чем людей. Тем паче, что добывать животных было гораздо легче.

Начал поддувать ветерок. Я принюхался к воздуху, пригляделся к облакам и решил, что дело идет к дождю. После этого спустился в свою берлогу, где обнаружил сгорбившегося у костра Тай Дэя. Для нюень бао он был весьма бледен и явно до смерти напуган. Чудно. До сих пор я и представить себе не мог испуганного Тай Дэя.

– Здесь нам ничто не грозит, – сказал я ему. – Свеча отгонит любую Тень, даже если она каким-то образом преодолеет защитные чары Одноглазого.

О Знамени я упоминать не стал. Такие вещи Тай Дэю знать не обязательно.

– А для подстраховки возьми вот это, – я бросил ему амулет, полученный от Костоправа. – Надень его, и можешь совершенно спокойно отправляться куда угодно.

– Пока не взойдет солнце, мне не будет угодно отправляться куда бы то ни было.

– Весьма здравая позиция, свидетельствующая о наличии у тебя некоторых проблесков рассудка… Ладно, я до крайности измотан и нуждаюсь в отдыхе. Просто с ног валюсь.

Я огляделся по сторонам.

– Слушай, а где твоя матушка?

Тай Дэй покачал головой.

– Не знаю. Понятия не имею, где ее искать.

– Надеюсь, она не с дядюшкой Доем? – ляпнул я, не подумав. Слишком уж много на меня навалилось.

А вот Тай Дэй, хоть и был напуган, мою обмолвку приметил. Он встрепенулся.

– С дядюшкой Доем?

Притворяться не имело смысла.

– С ним, с ним, а с кем же еще? Я прекрасно знаю, что он рыщет по окрестностям. Как-то ночью приметил его в развалинах. Вместе с матушкой Готой. Кто знает, что они там делали? Может быть, только ад. Уж во всяком случае я не поверю, что он занимался там мародерством.

Тай Дэй пристально посмотрел на меня, и на его лице появилось нечто, отдаленно походившее на улыбку. Правда, ненадолго.

– Хватит этой свечи на ночь? – спросил он. Страх делал его более словоохотливым, чем обычно.

– Хватит, и не на одну. Не беспокойся. Надень, для пущей уверенности, амулет и садись рядом со свечой. Только не трогай ее. Она должна отгораживать вход.

Тай Дэй хмыкнул. Амулет он уже нацепил, но спокойствия это ему не прибавило.

– Первым делом мы поищем твою мать, – заявил я. Чудно, но я, столько раз желавший ей провалиться в тартарары, испытывал немалое беспокойство. Потому как мне с самого детства вдолбили представление о том, что самый распоганый родич куда важнее самого расчудесного чужака. Возможно, в этом была некоторая доля истины. Кто прикроет твою спину, ежели не родня?

То же самое и в Отряде. Братья, пусть даже никчемные и не вызывающие симпатии, значили для меня несравненно больше любого человека со стороны. Иначе и быть не могло. В известном смысле все мы представляли собой большую семью. Ту еще семейку, но уж какая есть. Конечно, и в Отряде попадались такие гады, что их следовало давить не раздумывая, но такое случалось крайне редко. К тому же не зря говорят – в семье не без урода.

Так или иначе, я твердо вознамерился отыскать свою тещу, хотя всегда предпочитал держаться от нее как можно дальше. Едва успев прилечь, я провалился в сон.

69

Сон был полон сновидений. Что и не удивительно. В последнее время большую часть жизни – и отсыпаясь, и бодрствуя – я проводил в мире сновидений.

Первым делом меня занесло в долину смерти. Она выглядела так, будто подверглась воздействию какой-то могучей и беспокойной силы. Разбросанные кости перемещались с места на место, словно не валялись на земле, а колыхались на поверхности моря. Из разрозненных костей сами собою собирались целые скелеты.

Они поднимались, бесцельно блуждали несколько секунд или минут, после чего рассыпались снова. Куда бы я ни направился, черепа поворачивались вослед и таращились на меня пустыми глазницами. Вороны пьяно каркали с ветвей редких, искореженных деревьев. Взлетать они боялись, а тех, которые все же пробовали, невидимая сила увлекала вниз. Они падали и бились среди костей, как угодившие в паутину мухи. Свинцовое небо быстро затягивали темные тучи. Яростные порывы ледяного ветра со стуком переворачивали кости.

Запах Кины был силен, но самой ее я не видел. Однако чувствовал за спиной какое-то постороннее присутствие. Чувствовал, но не мог обернуться достаточно быстро, чтобы выяснить, в чем дело.

Быстро не быстро, но обернуться мне удалось. Поняв, что до известной степени обстановка мне подконтрольна, я мысленно пожелал убраться с равнины. Что и произошло, хотя легче мне от этого, само собою, не стало.

Я оказался в ледяных пещерах с замороженными стариками. Старцы не издавали ни звука – но, тем не менее, каким-то образом переговаривались. Ветер нес с собой что-то странное. Запах Кины был силен и в пещерах, но богиня не появлялась. Некоторые старцы открывали глаза и провожали меня взглядами. И снова я ощутил сзади чье-то присутствие, но, обернувшись, никого не увидел. Худобедно, но я действовал по собственному усмотрению. После долгого пути по тоннелю мне удалось добраться до места, где на аналоях покоились Книги Мертвых. Первая, та, которую переписывала Дщерь Ночи, была открыта близ самого начала. Здесь запах Кины ощущался с особой силой. Мне не было никакого резона оставаться в этом месте, и я попытался припомнить, как убрался отсюда в прошлый раз. Кажется, просто этого захотел.

Пришла тьма.