Городские оставили двери незапертыми. Мы проверили, наверное, две дюжины домов. — Вот этот подойдет для штаба, — сказал я. Гоблин крякнул и через некоторое время спросил:
— Стало быть, решился?
— Начало осмотра местности уже определило решение. Верно? Однако еще посмотрим, что скажут остальные.
Мы поехали на север. Гоблин опять заткнулся, словно закрылся на замок, и у меня появилось время вжиться и глубже прочувствовать предстоящую роль капитана и, возможно, главнокомандующего-воеводы.
Если не остается ничего, кроме как вступать в бой и вести за собой весь народ, надо выставить условия. Я не собирался позволять таглиосцам обдумывать и обсуждать каждое мое решение. Видал я, как мои предшественники допускали подобные безумства. Если уж им удалось подцепить меня на крючок, я их за леску еще потаскаю.
Назвать это можно как-нибудь помягче, однако я намеревался быть военным диктатором.
Именно я, Костоправ. Бродячий военный лекарь и историк-любитель. Вполне способный на все то, что всю жизнь проклинал в князьях…
Мысль оказалась отрезвляющей.
Если мы возьмем прикуп, примем заказ и я получу то, что затребую, придется приказать Сопатому ни на шаг от меня не отходить и постоянно напоминать, что я — всего лишь простой смертный. Больше он все равно ни на что не годен.
Едва мы приехали в деревню, дождь кончился.
Нет, боги, определенно, питают ко мне особую любовь!
Копченый восседал на высоком табурете, склонившись над огромным древним фолиантом.
Комната была полна книг. Казалось, некая книжная волна пронеслась сквозь нее, оставив за собою озерца. Книги не только стояли на полках — они грудами лежали на полу, на столах и креслах, и даже на подоконнике узкого высокого окна. Копченый читал при свете единственной свечи. Воздух в комнате был так густо насыщен дымом, что глаза Копченого слезились, а из носу текло.
Порою он бурчал что-то себе под нос и левою рукой — так как был левша — делал заметки на клочке бумаги.
Во всем дворце не было комнаты, лучше защищенной от слуха и взора посторонних. Копченый сплел множество колдовских паутин и возвел целые стены из заклинаний, дабы обеспечить покой. Предполагалось, что об этой комнате не должен знать никто. Ее не было ни на одном из планов дворца.
Копченый почувствовал, как что-то очень легкое, не тяжелее комара, коснулось внешних защитных чар. Прежде чем он успел уделить этому больше внимания, нечто пропало, так что он даже не смог убедиться, не почудилось ли ему. После инцидента с летучими мышами и воронами у него здорово усилилась мания преследования.
Интуиция подсказывала, что осторожность отнюдь не повредит. В дело включились силы, превосходящие его возможности. Лучшим его оружием был простой факт: о его, Копченого, существовании никто не знал.
Он от души надеялся на это.
Последние дни сделали его весьма пугливым. Каждая тень вокруг кишела ужасом.
Дверь отворилась. Подпрыгнув, он тоненько заверещал.
— Копченый!
— Ты напугала меня, Радиша.
— Копченый, где они? От Лебедя нет никаких вестей. Они ушли с концами?
— Оставив здесь большую часть своих? Имей терпение, Радиша.
— Мое терпение иссякло. Даже брат начал беспокоиться. До того, как спадет вода, осталось всего несколько недель.
— Я знаю это, моя госпожа. Сосредоточься на том, что ты в силах свершить, а не на том, что свершить хотелось бы. Все возможные силы были применены к ним, но мы не можем склонить их помогать нам.
Радиша пихнула ногой груду книг на полу.
— В первый раз чувствую себя столь бессильной. И чувство это не нравится мне.
Копченые пожал плечами:
— Добро пожаловать в мир, где все мы, прочие, обитаем.
Маленькое — не шире булавочного острия — отверстие в верхнем углу комнаты вдруг принялось источать черный дым. Вскоре дым принял форму маленькой птицы. Вороны.
— Чем заняты остальные?
— Военными приготовлениями. На всякий случай.
— Интересно… Тот черный офицер, Могаба… Он способен стать настоящим капитаном?
— Нет. Зачем?
— Он делает то, чего хотелось бы мне. Судя по его действиям, они намерены служить нам.
— Вот как… Значит, если их Капитан вернется, убедившись, что они не смогут ускользнуть, то за время его отсутствия они здорово опередят нас.
— Что же, он готовится бежать назад? На север?
— Ну конечно!
Радиша заметно встревожилась.
— Ты набралась духу обойтись с ними решительно? — улыбнулся Копченый.
От ее взгляда колдуна пронзило холодом.
— Пожалуй, нет. То есть для княжеского пути. Слишком это просто, слишком прямо, логично и честно.
— Ты становишься дерзок, Копченый.
— Возможно. То, как я получил полномочия от твоего брата, должно иногда напоминать тебе…
— Достаточно.
— Они — именно то, чем кажутся. Они в абсолютном неведении относительно своего прошлого.
— Я знаю. Но разницы — никакой. Они могут стать тем, кем были, если мы допустим это. А мы скорее преклоним колени перед Хозяевами Теней, чем еще раз вынесем такое.
— Как угодно. — Копченый пожал плечами. — Может быть. — Он слегка улыбнулся. — И несомненно, как будет угодно Хозяевам Теней.
— Ты что-то узнал?
— Я связан необходимостью оставаться незамеченным. Но я разглядел кое-что из похождений наших северных друзей. Они столкнулись с карликами, подобным тем, на реке. Ужасные вещи творились невдалеке от Майна.
— Колдовство?
— И высочайшего разбора! Вспомни, что рассказывали о их столкновении с речными пиратами по дороге в Треш. Далее я просто не решился подглядывать.
— Проклятье! Проклятье!!! С ними все в порядке? Или мы потеряли их?
— Я не решился вмешиваться далее. Время покажет.
Радиша в бешенстве пнула еще одну груду книг. Невозмутимое дотоле лицо Копченого исказилось в гримасе сильного раздражения.
— Извини, — сказала она. — Просто я разочарована.
— Как и все мы. Возможно, разочарование твое уляжется, если ты удовлетворишь свои амбиции.
— О чем ты говоришь?
— Возможно, если ты пойдешь путем своего брата — то есть в одно и то же время будешь подниматься лишь на одну вершину…
— Ба! Неужели я, женщина, единственный кандидат на этот насест?
— С тебя, женщины, не спросят за неудачу. Платить за нее придется твоему брату.