Через три дня моя армия будет защищена двумя глубокими траншеями, под прикрытием которых я спокойно смогу штурмовать стену, поднимаясь по насыпи. Тогда нас не остановит ничто.
Противник срочно должен был что-то предпринимать.
Но я надеялся сделать что-нибудь с ними быстрее.
К вечеру небо заволокло тучами. На юге в холмы начали лупить молнии. Недобрый знак. На моих людях гроза скажется хуже, чем на врагах.
Однако строители, невзирая на холодный ветер и мерзкую морось с неба, прервали работу лишь для спартански скромного ужина, а затем расставили фонари и соорудили костры, чтобы продолжать работы по наступлении темноты. Во избежание неожиданностей я расставил пикеты и начал по очереди отводить части с позиций для принятия пищи и отдыха.
Ну и денек! Все, что от меня требуется, это элегантно восседать на коне, отдавал заранее разработанные приказы.
Да еще раздумывать, что стоит за этой мерзопакостной ночкой с такими погодными условиями.
Она должна была стать ночью ночей, но ожиданий не оправдала. Чувствовалось даже легкое разочарование.
Нет, я не собирался что-либо переигрывать либо отменять. Совсем нет.
Когда я стану стар и уйду на покой, и нечем мне будет заняться, кроме как философией, я засяду этак на годик и поразмыслю: отчего это предвкушение всегда много приятнее, чем достижение?
Я отослал Жабомордого оценить настроение в рядах противника. Оказалось, черным-черно. Будучи отброшены нашими слонами, солдаты более не желали драться.
Стены Штормгарда, как оказалось, охранялись лишь слегка. Подавляющая часть его мужского населения выступила утром против нас и не вернулась в город. Однако в центральной крепости, где располагалась резиденция другого Хозяина Теней, Жабомордый не заметил особенного упадка духа. Он полагал даже, что там насчет исхода сражения в свою пользу не сомневались.
Гроза — да такая сволочная, что и описать трудно, — двигалась на север. Я собрал своих капитанов.
— На нас движется препакостнейшая гроза. Может здорово усложнить нам задачу, однако мы все равно будем действовать, как предполагали. Тем неожиданнее оно выйдет. Гоблин, Одноглазый, стряхните пыль со старого, доброго заклятия «Дрыхни!».
Они подозрительно уставились на меня.
— Ну вот, опять, — проворчал Гоблин. — Опять какие-то дела на ночь глядя…
— Когда-нибудь я таки на него самого это заклятие наложу, — отвечал ему Одноглазый. — И громче: — Ладно уж. Что делать будем?
— На штурм пойдем. Вы усыпите часовых, мы переберемся за стену и откроем ворота.
Даже Госпожа была поражена.
— Хочешь сказать, вся возня с насыпью и траншеями пойдет прахом?
— Я и не собирался ими пользоваться. Хотел лишь убедить врага, что собираюсь.
Могаба улыбнулся. Пожалуй, он вычислил все это заранее.
— Не получится, — тихо сказал Гоблин. Я мельком глянул на него.
— Люди, работавшие на траншеях и насыпи, вооружены. Я обещал, ради сведения счетов, пустить их первыми. Откроем ворота, а дальше остается только сесть и любоваться.
— Не получится. Ты запамятовал, что здесь Хозяин Теней. Думаешь, так просто незаметно подобраться к нему?
— Да. Наш ангел-хранитель об этом позаботится.
— Меняющий Облик, что ли? Я верю ему настолько же, насколько в силах поднять да бросить беременную слониху!
— Я сказал хоть слово о доверии к нему?! Мы — тягловая лошадь для какого-то его замысла. Поэтому ему нужно сохранить нас в добром здравии. Что еще неясно?!
— Что-то такое с твоими мозгами, Костоправ, — заметил Одноглазый. — Наверное, около Госпожи много вертишься.
Она хранила на лице бесстрастное выражение. Высказывание Одноглазого вполне могло быть и не комплиментом.
— Могаба, мне понадобится дюжина наров. После того как Гоблин с Одноглазым усыпят часовых, Жабомордый вскарабкается на стену с веревкой и закрепит ее там. Твои ребята возьмут с тыла тот барбикен и откроют ворота.
Он кивнул.
— Как скоро?
— В любой момент. Одноглазый, пошли Жабомордого на разведку. Нам нужно знать, что поделывает Хозяин Теней. Если наблюдает за нами, операция отменяется.
Выступили мы часом позже. Все прошло совсем как операция, описанная в учебных пособиях. Словно сами боги постановили, что быть посему. Еще через час все вооруженные нами и не включенные в состав легионов бывшие заключенные были в городе. Достигнув крепости, они вломились внутрь прежде, чем противник успел организовать сопротивление.
Они вихрем пронеслись по Штормгарду, невзирая на дождь, громы и молнии, изливая гнев на все и вся, попадавшееся на пути, без разбору.
Сам я, в облачении Вдоводела, проследовал через ворота пятнадцатью минутами позже. Жизнедав ехал обок со мной. Местные прятались от нас, хотя некоторые, похоже, вышли приветствовать избавителей. На полпути к крепости Госпожа сказала:
— Ты и в этот раз обманул меня, сказав: «Этим вечером — в Штормгарде»…
Плотная ревущая стена ливня заглушила ее слова. Частые молнии с внезапной жестокостью обрушились на город. В сполохах я заметил двух бегущих леопардов. Кабы не молнии — не разглядел бы. По спине пробежал холодок — отнюдь не от дождя. Того, что побольше, я уже видел раньше, еще в молодости, в другом охваченном битвой городе.
Они тоже направлялись к крепости.
— Что они задумали? — спросил я. Моя уверенность в себе на сей раз была далеко не полной. Сейчас с нами не было ворон. Только тут я понял, что уже начал считать их вестницами удачи.
— Не знаю.
— Лучше выяснить.
Я подстегнул коня.
У въезда в крепость лежало множество трупов. Большею частью — мои рабочие. Изнутри до сих пор доносились отзвуки боя. Охрана, улыбаясь, неуклюже отсалютовала мне.
— Где эта Хозяйка Теней? — спросил я.
— Я слышал, она — в той большой башне. Наверху. Ее люди дерутся, как безумные. Но она им не пособляет.
Последовало не менее минуты буйства грома и молний. Огненные стрелы сыпались на город. Может, бог грома сошел с ума? Если бы не ливень, весь город бы выгорел.
Я от души пожалел легионы, назначенные в наружное охранение. Может, Могаба догадается снять их?
После последнего припадка бури гроза разом превратилась в обычный дождь. Молнии сверкали лишь изредка.
Я поднял глаза на башню, вздымающуюся над крепостью, и — deja vu! — при вспышке молнии увидел громадную кошку, карабкающуюся наверх.
— Будь я проклят!
Раскат грома заглушил стук копыт подскакавших лошадей. Оглянувшись, я увидел Одноглазого, Гоблина и Мургена с отрядным знаменем. Одноглазый пристально разглядывал башню. Судя по лицу, увиденное не привело его в восторг. Он вспоминал то же, что и я.