— Костоправ! Форвалака…
— Меняющий Облик.
— Знаю. Я вот думаю: он ли то был? В прошлый раз…
— О чем это вы? — спросила Госпожа.
— Мурген, — сказал я, — водрузи знамя так, чтобы весь свет видел его, когда взойдет солнце.
— Слушаюсь.
Мы вошли в крепость. Госпожа настаивала на ответе, что же такое мы обсуждали с Одноглазым. У меня возникла временная потеря слуха, а Одноглазый шел первым. Мы поднимались темными, скользкими от крови и усыпанными трупами лестницами. Наверху больше не слыхать было шума битвы.
Недобрый знак.
Последние бойцы с обеих сторон обнаружились в покоях двумя этажами ниже вершины башни. Все — мертвы.
— Колдовство, — пробормотал Гоблин.
— Идем наверх, — рыкнул Одноглазый.
— Да знаю, знаю…
Ну хоть раз они достигли полного согласия…
Я вынул из ножен меч. Он больше не сиял пламенем. Доспехи также. Гоблин с Одноглазым были заняты другим.
На вершине башни мы увидели Меняющего Облик и Хозяина Теней. Первый, приняв человечий облик, загнал Хозяина Теней в угол. Тот оказался субтильным существом в черном и с виду вовсе не представлял угрозы. Спутницы Меняющего Облик нигде видно не было.
— Одна пропала, — сказал я Гоблину. — Будь начеку.
— Сам знаю.
Он понимал, что происходит, и был предельно, невиданно серьезен.
Меняющий Облик двинулся к Хозяину Теней. Тому некуда было отступать. Я подал Госпоже знак заходить справа, а сам пошел слева. Уж не знаю, чем занимался Одноглазый.
Я взглянул на лагерь с южной стороны города. Пока мы поднимались на башню, дождь кончился, и лагерь был ясно виден в свете своих костров. Похоже, там знали, что в городе что-то неладно, однако идти выяснять, что именно, и не собирались.
Они были в порядке и прикрыты. Поставить на стены нашу артиллерию, и жизни им вовсе не будет.
Хозяин Теней прижался спиной к парапету башни. Похоже, он не в силах был что-либо предпринять. Отчего же они все-таки бессильны? Это кто? Грозотень?
Приблизившись на расстояние вытянутой руки, Меняющий Облик выбросил руку вперед и рванул черный балахон, раздирая его в клочья.
Я разинул рот. Услышал, как с расстояния пятнадцати футов ахнула Госпожа.
— Будь я проклят! — сказал Одноглазый. — Буреносец! Ее же полагали мертвой!
Буреносец… Еще одна из изначальных Десяти Взятых. Еще одна, погибшая, как предполагалось в битве при Чарах, после смерти Повешенного и…
…и Меняющего Облик!
Ага, сказал я себе. Ага. Сведение счетов. Меняющий Облик с самого начала знал, против кого идет воевать…
Если уж одна таинственным образом оставшаяся в живых Взятая снова принялась за свое, почему бы и остальным не появиться? Как насчет еще троих?
— Что за дьявольщина? Они опять здесь! Все, кроме Повешенного, Хромого и Душелова!
Я видел этих троих поверженными собственными глазами.
Госпожа только качала головой.
Но — умерли ли те трое? Я сам однажды убил Хромого, а тот ожил…
Меня снова пробрал холод.
Будучи Хозяевами Теней, они казались мне всего лишь безымянными противниками, самыми обычными и ничем особенным против меня не располагающими. А вот Взятые… Кое-кто из них имел особые, личные причины для ненависти к Отряду.
Момент истины совершенно переменил обстановку. Война приняла другой оборот.
Я не имел никакого представления, что там такое творится между Меняющим Облик и Буреносцем, однако воздух трещал, наэлектризованный искрами ненависти. Буреносец казалась лишенной всяких сил. Почему? Несколько минут назад она напустила на нас такую чудовищную грозу… Меняющий Облик был не сильнее ее. Если только не превозмог проклятие всех Взятых — свое Истинное Имя.
Я взглянул на Госпожу.
Она знала. Она знала Истинные Имена всех. Потеряв силу, она сохранила память.
Сила… Я и не думал, что у меня с собой, под боком, можно сказать, все время имелось такое. Знания Госпожи стоили выкупа за сотню князей. Тайны, хранящиеся в ее голове, могли крушить либо создавать Империи.
Если только знать, что знания эти у нее есть.
Кое-кто знал.
Да, чтобы покинуть Башню и Империю и уйти со мной, нужно было куда как больше характера!
Пожалуй, следовало произвести стратегическую переориентацию. И Хозяева Теней, и Меняющий Облик, и Ревун — все они знали то, о чем я только что догадался. И ей чертовски повезло, что ее до сих пор не схватили и не выжали досуха.
Меняющий Облик положил громадные, ужасные ручищи на плечи Буреносца. Только теперь она начала сопротивляться. С неожиданной, изумляющей силой она швырнула Меняющего Облик к противоположному зубцу, через весь парапет башни. Несколько мгновений он лежал недвижно, и глаза его стеклянно поблескивали.
Буреносец получила возможность перевести дух.
Меч мой, описав полукруг, достал ее брюхо. Клинок даже не оцарапал ее, однако отвлек от колдовства. Тут ее наотмашь ударила Госпожа. Буреносца опрокинуло наземь, и я снова сделал выпад. Но она поднялась и направилась прочь. Пальцы ее заплясали, меж них засверкали искры.
Ох, дьявол!
Одноглазый остановил ее. Мы с Госпожой снова взяли ее в клинки, но без особого эффекта. Затем Мурген достал ее наконечником копья, служившего древком нашему знамени.
И тут она взвыла, как проклятая.
Что за черт?
Она снова двинулась прочь, однако Меняющий Облик уже был на ногах. Он принял облик форвалаки, громадного черного леопарда-оборотня, которого почти невозможно убить или ранить, прыгнул на Буреносца и принялся рвать ее когтями.
Она сопротивлялась как могла. Мы отодвинулись в сторонку, чтобы не подвернуться под горячую руку.
Не знаю уж, что именно такого и в какой момент Меняющий Облик сделал. Может быть, Одноглазому просто-напросто почудилось. Но он скользнул ко мне и прошептал:
— Это он, Костоправ. Это он убил Там-Тама.
То было давно. Я и забыть успел. Но Одноглазый не забыл и не простил. Там-Там был его братом…
— Что ты намерен делать?
— Не знаю. Но что-то делать надо.
— А что будет с остальными? Мы ведь лишимся нашего ангела-хранителя…
— Мы его всяко лишимся, Костоправ. Все, что ему нужно, он завершит здесь. Будет ли жив, нет ли, но, как только он ее прикончит, мы его лишимся.
Он был прав. Все шансы были за то, что Меняющий Облик перестанет быть старым, верным псом Госпожи. Если уж кончать с ним, то именно сейчас. Удобнее случая не представится.