Бел-Сидек еще потолковал с ветеранами на эту тему: просто чтобы не заострять их внимание на следующем вопросе. Бывшие офицеры подробно обсудили тактику геродиан при атаке каждой башни, и лишь потом бел-Сидек спросил Малахи:
– А защитникам Третьей башни они тоже предложили сдаться и только после этого начали атаку?
– Да, конечно, это у геродиан такая привычка. Для проформы. Они неизменно получали один и тот же ответ, да другого, наверное, и не ждали.
– Гм… Бел-Педра, можешь вернуться к работе. А для тебя, Малахи, у меня еще есть поручение. – Бел-Сидек подождал, пока бел-Педра отойдет от них. – Ступай на новую геродианскую верфь и отыщи Бхани Сайтефа. Ты попросишь у него список рабочих-ветеранов осады Башен. Он должен знать такие вещи, но вряд ли помнит всех. Пусть напишет, кого припомнит, если этого окажется недостаточно, я потом сам с ним потолкую.
Малахи с озадаченным видом почесал в затылке.
– Да что такое происходит?
– Сам не знаю. Наши командиры пытаются связать одних людей с другими, а единственная зацепка – вероятность, что они вместе сражались на перевале Хэрок.
В районе порта многие Живые знали бел-Сидека, но мало кто подозревал, что он атаман этого округа. Он общался с людьми, которые занимали в организации самое разное положение, но на каждом уровне разыгрывал роль вестового еще более высоко стоящего командира. Риск был велик, но гавань – важнейшее для Живых место, есть из-за чего рисковать.
– Они сперва хотят опросить людей, которые не входят в нашу организацию?
Бел-Сидек пожал плечами:
– Понятия не имею. Мне поручили, я выполняю.
– Но никаких изменений не предвидится?
– В армии – нет.
Малахи наконец ушел и вернулся гораздо скорее, чем ожидал бел-Сидек.
– Вы ошиблись, сэр. Он их всех знает. Только о троих не смог сказать с уверенностью. – Он подал бел-Сидеку листок бумаги.
– Я прослежу, чтоб его отблагодарили как следует. Возвращайся на работу, с пелланами я договорился.
Бел-Сидек присел, просмотрел список, водя пальцем по бумаге. И вдруг отдернул руку.
– Мне следовало догадаться!
Все сразу стало на свое место, и тут же созрело решение. Бел-Сидек хотел было бежать к Генералу, но надо было еще собрать людей для работ на корабле Мериэль.
Галера нового градоначальника безуспешно, несмотря на помощь нескольких буксирных судов, пыталась пристать к берегу.
– Надеюсь, этот ветер – дурное предзнаменование, – с улыбкой пробормотал себе под нос бел-Сидек.
* * *
Меджах козырьком приставил руку к глазам, прищурился.
– Гляди-ка, корабли. Да какие красивые!
Йосех с трудом оторвался от дома девушки. Меджах пальцем указывал на гавань.
Три корабля входили в бухту, сейчас с улицы Чар как раз был виден этот ее участок.
– Военные корабли?
– Те, что с боков, – военные. Похоже, важная шишка нас посетила.
– Какие-нибудь ферренги. Меджах ответил не сразу.
– Ну да, все они что-то этакое из себя воображают. Йосех опять уставился на дверь. Девушка снова была тут как тут. А старуха метнула на него яростный взгляд.
Йосех смущенно заморгал, но глаз отвести не смог. Она была удивлена, возмущена до глубины души, но юноше вдруг показалось, что морщинистое лицо старухи вдруг смягчилось, чуть ли не усмешка промелькнула на нем. А потом оно стало еще более каменным и неприступным, чем раньше.
– Что еще за черт? – пробурчал Меджах.
Дюжина конных дартар поспешно спускалась с холма. У каждого входа в лабиринт они останавливались и что-то говорили стерегущим животных солдатам. Те сразу же начинали суетиться, собираться куда-то.
– Фа'тад почему-то отзывает нас, – предположил Йосех.
Через минуту предположение подтвердилось. Один из всадников подскакал к ним и велел срочно вызвать находящихся в лабиринте солдат и возвращаться в лагерь.
Меджаху порядком надоело сторожить верблюдов и глазеть на прохожих.
– Пошли ей от меня прощальный поцелуй, – шутливо бросил он Йосеху и исчез в переулке.
Йосех осмотрел и подтянул сбрую. К счастью, в отличие от других отрядов они не захватили пленных – одной заботой меньше.
Вокруг снова собралась поредевшая было толпа любопытных.
Они, разинув рты, глазели на дартар, которые собирались столь же поспешно, как раньше разгружались.
Йосех огляделся – девушка и старуха по-прежнему смотрели на него, корабли скрылись из виду.
Меджах все не возвращался. Не пойти ли поторопить его? Нет, вейдин украдут животных или хотя бы отвяжут их – просто назло.
Йосех вдруг осознал, что один на улице среди сотен ненавидящих его людей. Он подтянулся, чтобы выглядеть взрослым и суровым воином, а не перепуганным мальчишкой, каким чувствовал себя на самом деле. А испугался он не на шутку.
Но тут до Йосеха донесся голос брата – Ногах на чем свет стоит клял Джоаба и Фа'тада, всех вейдин и ферренги, Кадо и богов, всех, кто приходил на ум. Йосеху сразу полегчало.
Мимо Йосеха с братьями, спотыкаясь, прошли двое ошарашенных, дрожаших от страха вейдин со связанными за спиной руками. Один попытался бежать. Кто-то сунул пику ему под ноги, вейдин споткнулся и шлепнулся на землю. Ногах подскочил к нему и несколько раз злобно пнул ногой. Йосеху опять стало страшно и неприятно.
Он заметил, что левый рукав Ногаха разрезан ножом, заметил пятно крови. На черном фоне кровь не сразу бросалась в глаза – именно поэтому они носили черную форму.
– Животные готовы? – прорычал Ногах.
– Да. Серьезная рана?
– Нет. Но больно чертовски. – Он закричал остальным подчиненным, чтоб немедленно строили пленников и садились на верблюдов.
– Еще кровоточит. Ногах.
– Пускай.
– Давай посмотрю.
– С ума сошел? На этой проклятой улице?
– Прости. – Конечно, только не на глазах у вейдин.
– Все равно спасибо тебе, братишка. Впредь буду осторожнее, боль напомнит мне, что и под камнями живут опасные зверушки.
Йосех взглянул на пленных. В своей грубой одежде они походили на каких-то отвратительных личинок.
Колонна перестроилась и вслед за Джоабом стала подниматься наверх. Йосех верхом на верблюде тоже готовился стать в шеренгу, но на прощание, повинуясь внезапному порыву, он махнул стоящей в дверях девушке рукой. Не сильно, а так, еле заметно.
Странно, старуха отвернулась. Странно вдвойне, девушка робко помахала в ответ, а потом скользнула обратно в дом.
Йосех очнулся лишь в лагере, да и то когда ему раз десять велели переодеться в парадную форму. Из Герода прибыл новый градоначальник, и всем надлежало принять участие в праздничном параде.