Король побледнел. Карза растерялся.
– Итак, ал-Акла взялся за старое. На сей раз он предал и нас, и геродиан. Бел-Сидек был прав. Он нас предупреждал.
Карза насупился. Такой поворот был выше его понимания.
– На нас возложена священная миссия, Зенобел. Если это бремя вам не под силу, я готов принять командование.
– Сделайте одолжение. Давайте губите людей – сколько пожелаете. Мне все равно. Что бы мы ни сделали, от нас уже ничего не зависит.
* * *
Бел-Сидек не обернулся на звук шагов. Дикарь был чрезвычайно вежлив.
– Фа'тад просит вас к себе, господин. Сталь стыдливо прикрыта бархатом. Бел-Сидек взял Мериэль за руку.
– Если я должен умереть, прошу привести приговор в исполнение прямо здесь, в доме, где я провел счастливейшие часы своей жизни.
– У Фа'тада нет намерения убивать кого-нибудь, господин. Он только просил передать, что хочет поговорить с вами. Мериэль нежно сжала руку бел-Сидека.
– Ступай, Сису. Может, тебе еще суждено что-то совершить.
Бел-Сидек с сомнением пожал плечами, кивнул и покорно вышел следом за дартарином под дождь. Фа'тад прислал только одного воина. Не исключено, что старый змей на самом деле хочет лишь заключить какое-то новое соглашение.
Смеркалось. Низко над крепостью кружились в бешеном танце облака. Что ж, это был долгий день, слишком долгий. Теперь наконец-то забрезжил конец.
Кушмаррах вступает в новую эру. Она будет не такой, как представляли это они с Генералом.
– Послушай, воин, с Накаром уже покончено? Спутник его напряженно выпрямился.
– Не могу сказать, господин. Из крепости от наших людей вестей не поступало. – Он помолчал немного и добавил:
– От ваших тоже.
Вот оно что. Нехорошо. Бел-Сидек задрал голову кверху и смотрел на мчавшиеся по небу облака, пока вода не залила глаза. Последний час Накара пробил, когда шел проливной дождь и над крепостью также нависали тучи. Правда, с тех пор много воды утекло… Но неужели все повторяется? Неужели это предвещает воскресение Отвратительного?
Бел-Сидек и сопровождающий его дартарин поравнялись с группой перемазанных в грязи геродиан, которых под конвоем выводили из Шу. Фа'тад принял капитуляцию погребенных в подземелье солдат. Наверное, Орлу не хотелось устраивать кровопролития.
Среди пленных бел-Сидек заметил генерала Кадо. Ха. Теперь геродианин узнает, что испытывали побежденные после сражения при Дак-эс-Суэтте.
Взгляды их встретились. Кадо узнал бел-Сидека, бледная улыбка появилась на лице генерала. Он подмигнул – как заговорщик заговорщику. Бел-Сидек фыркнул. Заговорам конец. Они сами себя перехитрили. Повержены в прах. И попали в лапы мудреца с гор Хадатха.
Что ни говори, отвага Фа'тада заслуживает всяческого восхищения.
* * *
Йосех снова почувствовал страх. Они искали повсюду, снова и снова, но не нашли ни Чаровницу, ни похитителя детей, ни Арифа, ни намека на потайной ход. Никаких следов. А между тем с каждой минутой опасность возрастала.
– Наша ведьма могла бы найти их, – заметил Ногах, – но она, видите ли, занята. С ней говорить что быка доить.
Анналайя действительно не отрываясь смотрела на поджариваемые на костре тела. Вонь от них была такая, что задохнулся бы и стервятник.
– Кто ее разберет, наверное, она знает, что делает, – возразил Йосех.
– Держи карман, знает она. Да она тычется туда-сюда, как слепой котенок, не лучше любого из нас. Куда, интересно, подевались проклятые вейдин? – Кушмаррахане даже не предприняли попытки прорваться в храм.
Мо'атабар периодически подходил к костру напомнить колдунье ее собственные слова – Чаровнице не нужно тело Накара, чтобы вызвать его дух. Ведьма едва слушала его. Йосех не терял надежды. Она должна знать, что делает.
– Вейдин идут сюда, – сообщил воин, стоявший на посту у заделанной бреши в стене.
Мо'атабар тоже прислушался.
– Прямо скажем, не очень-то они торопятся. Плотник немного успокоился, и Ногах решил, что хватит ему сидеть в немом и безучастном отчаянии рядом с женщиной-вейдин.
– Эй, Аарон! С чего бы ты начал, если тебе поручили бы сделать потайную дверь?
– Э-э…
– Ты же плотник. Значит, и мозги у тебя устроены как у плотника. А плотники обычно строят дома. Так что скажешь? Аарон задумался.
– Ну, вообще-то это столярная работа. Я бы сделал эту дверь в каком-нибудь укромном, незаметном уголке и вдобавок постарался бы получше замаскировать.
– Тамиса рассказывала, что вам случалось выполнять такие заказы, – вмешался Йосех. Плотник кивнул. Ногах нетерпеливо вскочил.
– Так давай же! Давай пораскинь мозгами по-вашему, по-столярному. Покажи нам, где в этой дыре другому плотнику могло прийти в голову устроить этот тайник. Ничего страшного, если придется все здесь слегка порушить.
Это оказалось делом нескольких минут.
– Должно быть, вон там, в гардеробной, – заявил Аарон, – лучше места не сыскать.
Меджах мигом ворвался в указанную плотником каморку и разгромил ее. Ногах и Мо'атабар последовали за ним. Мо'атабар, перешагивая через обломки крушения, подошел к стене.
– Ага, действительно тут еще одна комната. Но там никого нет.
– Из нее наверняка есть выход, – возразил Аарон, – просто все тут специально устроено, чтоб выиграть время.
В дверях появилась колдунья. Они с Мо'атабаром обменялись несколькими словами.
– Она говорит – отсюда есть три выхода. Один в полу, здесь. – Мо'атабар топнул ногой. – Другой в той стене. – Удар кулаком в стену. – А третий вот в этой стене. Откройте-ка их.
Меджах снова попытался применить грубую силу, но на сей раз безуспешно.
– Позвольте мне, – сказал плотник.
Аарон взял себя в руки. Так долго не происходило ничего страшнее раскатов грома, что надежда возродилась в его душе. Может, способствовала этому и невозмутимая деловитость колдуньи.
Буквально через минуту ему удалось взломать потайные двери.
– Итак, – Мо'атабар осмотрел выходы, – Косут, ты пойдешь вниз. Тебе, Меджах, поручаю эту дверь. А тебе, Йосех, ту. Будьте осторожны, но зря время не теряйте. Живые начали ломиться в стену.
Колдунья что-то проворчала и отошла. Йосех надеялся, что она задержит вейдин. Хотя они не особенно волновали юношу. На крошечную дверцу он, однако, смотрел с опаской, не решаясь подойти ближе. Да и вообще протиснется ли он в нее? Но Мо'атабар говорил об этом задании как о самом обыкновенном, простеньком дельце, и юноше стало стыдно за свою нерешительность. Йосех набрал в легкие побольше воздуху и точно в холодную воду нырнул – пролез-таки в узкое отверстие.