Нельзя сказать, что караван вернулся в целости и сохранности. Юсиф не оставил с ним никакой охраны, и дозоры Нассефа, действуя по-бандитски, получили свою добычу.
Даже Мегелину Радетику пришлось брать в руки оружие, чтобы отбиваться от налетчиков.
Он пощупал свой левый бицепс, на нем был небольшой сабельный порез. Рана все ещё побаливала.
Радетик улыбнулся. Как изумился его противник, когда он ринулся в контратаку!
Фуад тоже не мог поверить в то, что привезенный братом малахольный умник знает, с какого конца следует браться за саблю. Он не знал, как отнестись к тому, что этот учитель сумел организовать и повести в атаку стариков, женщин и погонщиков верблюдов, да так успешно, что заставил отступить более молодых воинов.
Радетик находил ситуацию презабавной.
– В Ребсамене мы изучаем не только цветочки, – сказал он Фуаду.
Это замечание имело отношение к тому изумлению, которое выказал когда-то Фуад, увидев, как Мегелин классифицирует весенние цветы пустыни и делает с них цветные зарисовки.
Али слез с камня и сказал:
– А знаешь, Мегелин, я тоже боюсь.
– Мы все сейчас боимся, Али.
Али покосился на брата и произнес:
– Если ты кому-нибудь об этом скажешь, я тебе как следует врежу.
– Только попробуй! – ответил Гарун, поднимая с земли увесистый камень.
– Мальчики. Поберегите свою энергию для Эль Мюрида.
– Он сам все время нарывается, – проворчал Гарун.
– Ах ты, маленький сопляк…
– Я же вам сказал – прекратите! Пошли, Гарун. Али появился здесь первым.
Али в ответ высунул язык.
Радетик продолжил путь, недоумевая, чего может бояться Гарун. Никто его ничем не запугивал.
– Пойдем в крепость, Гарун. Самое время немного позаниматься.
Эта местность именовалась Эль Асвад, и так же все называли и замок. Строители во время империи назвали эту квадратную, без всяких излишеств твердыню «Восточная крепость». В те времена в ней размещался штаб большой военной группы.
С тех пор замок разросся, хотя и утратил в значительной степени свое значение. Каждое поколение вносило свою лепту в то, чтобы сделать его более неприступным. К первоначальным стенам были пристроены круглые башни. На северной стороне были возведены куртины, а дополнительные башни стали окружать всю вершину горы. Еще дальше к северу, защищая самый пологий склон, стояла массивная, квадратная вспомогательная крепость. С основной Твердыней её так же соединяла куртина.
Три других склона горы были каменными и обрывистыми. Выходящие на поверхность скалы стали мягкими и были сплошь покрыты трещинами. На обрывах изогнутые дугой слои осадочных пород демонстрировали всю историю образования горы. Дети придворных и солдат любили бродить по склонам в поисках окаменелостей – за каждую находку Радетик расплачивался сладостями.
По мнению Мегелина, замок был совершенно не пригоден для обитания. В нем либо было холодно и дули сквозняки, либо стояла невыносимая душная жара. Во время редких дождей крыши нещадно протекали. Необходимые всем людям санитарные сооружения были крайне примитивными, а мебель фактически отсутствовала. Во всем замке не было ни одной ванны. А Хэлин-Деймиель славился своими общественными банями. Во всем замке была лишь одна дверь, которую можно было закрыть. Она преграждала путь в женскую часть замка.
Радетик часто скучал по комфорту своего крошечного жилья в университете.
Несмотря на недостатки в качестве жилого помещения, замок прекрасно отвечал своему основному предназначению. Его зернохранилище, цистерны с водой и арсенал могли снабжать гарнизон практически бесконечно. Твердыня господствовала над огромной территорией, и ещё никому не удавалось захватить её ни штурмом, ни после осады.
Радетик задержался у ворот и окинул взглядом мили и мили каменистой земли, окружающей замок.
– Гарун, ты знаешь, что я хотел бы здесь увидеть? Хотя бы раз. Одно-единственное дерево.
* * *
Прошло несколько недель. Фуад направил гонцов к вассалам. В то утро, когда они должны были проходить смотр, Гарун разбудил своего учителя.
– Что тебе надо? – проворчал Радетик, приоткрывая один глаз. – Ты пожалеешь, если разбудил меня не по делу. Ни одно разумное существо не может просыпаться в такую рань.
– Дядя Фуад встречает рекрутов. Я думал, что ты захочешь присутствовать.
Радетик, издав ещё один стон, свесил ноги с кровати.
– Захочу? Да ни за что! Тот, кто видел хотя бы одну толпу феллахов, видел их всех. Но все же думаю, что мне лучше пойти, хотя бы для того, чтобы удержать твоего дядюшку от поступков, о которых он будет потом сожалеть. И много их там явилось?
Он очень сомневался в том, что призыв Фуада принесет тот же результат, который можно было бы ожидать от призыва самого валига.
– Не очень много, – разочарованно протянул Гарун. – Но они ещё подходят. Может быть, некоторые просто задержались.
– Хм… Вот, значит, как? Дело плохо. Подай-ка мне, пожалуйста, вон те сандалии.
Бойцы, присланные вассальными родами, собрались на склоне, ведущем к главным воротам Эль Асвада. Не все ещё прибыли, как сказал Гарун, но приближающихся к крепости облачков пыли виднелось очень мало, и это говорило о том, что Фуад наверняка будет разочарован жалким ответом на его призыв.
– Нет даже и трети от того числа, что можно было бы ожидать, – заметил Мегелин.
– Некоторые из этих пожирателей верблюжьего дерьма перебежали к бандитам, – вмешался Фуад. Бросив недовольный взгляд на собравшееся воинство, он добавил: – Трусость бывает заразнее оспы.
– По правде говоря, я не думал, что они настолько ненадежны, – сказал Радетик.
– Они похожи на базарных торговок. Те, кто не дезертировал, спрятались по своим палаткам, не осмеливаясь на борьбу. Моему брату они скажут, что не явились только потому, что не он лично призвал их под знамена. Я лично проеду по их владениям и всех примерно накажу. Бабы паршивые!
– Может быть, стоит несколько дней подождать, – предложил Радетик. – Пошлите гонцов ещё раз, и пусть они ведут себя как можно жестче.
– Какой от этого толк? Если они хотят спрятаться под юбками своих жен, пусть прячутся! Я превращу их в посмешище, когда вернусь с головой Эль Мюрида на моем копье. Белул! Собери шейхов.
Белул склонил голову и стал спускаться по склону. Когда он прошел между всеми отрядами, их вожди направились к Фуаду. Ни одного из них брат валига не встретил теплым приветствием, хотя знал их всех и не раз скакал с ними бок о бок. Его мрачный вид заставил вождей попридержать языки и держаться на почтительном расстоянии.
Когда последний из предводителей родов присоединился к вождям, окружившим Фуада, Радетика, Гаруна и некоторых военачальников, Фуад сурово произнес: