Дротики и камни градом посыпались на потерявших ориентировку солдат. На них всей своей массой навалились воины Эль Надима. Фронт воинов Гильдии слегка прогнулся назад. Эль Надим дал сигнал своей кавалерии.
Большая часть всадников обратилась против людей Юсифа, все ещё сражающихся с Непобедимыми. Небольшая группа конников зашла в тыл пехоты противника, для того чтобы угрожать резервам Хоквинда и наиболее ослабленной роте.
Медленно, очень медленно в строе Наемников начала возникать трещина. Эль Надим радостно взревел и бросил в образовавшуюся брешь все оставшиеся резервы.
Эль Мюрид пытался следить за ходом битвы с отдаленной возвышенности. Сквозь пыль и волны зноя мало что можно было различить. Тем не менее Ученик чувствовал себя превосходно. Собрав офицеров, он отдал нужные приказы. Офицеры бросились строить своих людей.
* * *
Пехота Гильдии дралась как всегда прекрасно. Ее солдаты в поражении были столь же великолепны, как и в победе. Эль Надиму не удалось разгромить противника, но он заставил отступить его к лагерю. Затем он отвел свои войска на первоначальные рубежи, предоставляя возможность Хоквинду повторить атаку.
Но валиг и Хоквинд предпочли отступить. Одна рота Наемников связывала Непобедимых Хали, пока основные силы в полном порядке уходили на запад.
* * *
Когда наступили сумерки, к Эль Мюриду подошел какой-то человек и сказал:
– Они приближаются, Властитель. Эль Надим сумел их прогнать.
– Господь велик. – Ученик не смог удержаться от улыбки. – Очень хорошо. Сообщи свою весть остальным.
Стук подков и топот сапог заполнили тишину. Но когда ученик, вознеся молитву, перегнулся, чтобы взглянуть с обрыва вниз, его постигло разочарование. Под ним проходил лишь небольшой отряд. Наверное, авангард, подумал он. Надо подождать подхода основных сил…
И вот наступил нужный момент. Но тут его сковал ледяной ужас… Опять неотвязные воспоминания о той лисьей норе… Нет, это не повторится. Никогда. Не повторится, даже если сам Творец…
Он вскочил на ноги и возопил:
– Есть только один Бог! И этот Бог наш Господин и Создатель! – Эль Мюрид выдержал паузу и выкрикнул: – Так приди же, Ангел Божий!
Его амулет брызнул пламенем, залив светом крутой склон. Ученик опустил обе руки вниз, и в стену ущелья ударили одновременно несколько молний. Огромные утесы полетели в разные стороны, словно игрушки из рук расшалившегося малыша. Земля задрожала, содрогнулась, сотряслась. Противоположный склон долины застонал, словно протестуя против насилия, и рухнул.
Грохот падающих камней заглушил крики ужаса и боли.
Когда камнепад кончился, Эль Мюрид приказал Непобедимым спуститься вниз и добить всех тех, кто остался в живых.
Сам же он уселся на камень и зарыдал, освобождая душу от преследовавшего его весь день страха.
Ну, давай же, Рескирд. Кончай валять дурака. Не ленись.
Гарун поднял голову. Это сказал тот, которого зовут Браги. Молодые люди с севера постоянно вздорили. Однако ругань особенно усилилась после того, как их рота, не выдержав напора врага, сломала строй. Тот, кого звали Рескирд, получил рану, и вот теперь его друзья помогали ему шагать, понося при этом на чем свет стоит.
Звон оружия в арьергарде отступающих усилился. Людей же Ученика при виде их успеха охватило лихорадочное возбуждение. Гаруну очень хотелось отойти назад, чтобы воспользоваться своим искусством шагана, но отец строго-настрого приказал ему оставаться с порученными его заботам наемниками.
Постоянные ссоры северян его раздражали. Он соскочил с коня и сказал:
– Посадите его в седло. Тогда вам не придется его тащить.
– Этот недоумок скорее всего никогда не обучался верховой езде, – проворчал тот, кого завали Хаакеном. – Ты когда-нибудь сидел на лошади, Рескирд?
– Может, и узнаю её задницу, если… – довольно раздраженно ответил Драконоборец.
Но закончить он не успел. На южном склоне холма вспыхнул ослепительный свет. Какой-то человек выкрикнул слова, смысла которых Гарун не уловил. После этого засверкали молнии.
На колонну с грохотом посыпались скалы. Лошади пятились и с ржанием вставали на дыбы. Люди в ужасе вопили. Замешательство мгновенно переросло в панику.
Гарун сумел сохранить самообладание. Обернувшись лицом к источнику света, он принялся бормотать заклинание…
Камень величиной с кулак ударил его в грудь. У него перехватило дыхание, он услышал хруст собственных костей, и все поглотила красная волна боли. В тот же миг чьи-то руки подхватили его, не дав упасть. Он застонал, и на него опустилась тьма.
* * *
Низко на востоке висел серебряный ломоть луны. Больше Гарун ничего не видел. Да и ночное светило ему казалось таким, словно он смотрел на него сквозь стакан, наполненный мутной водой…
– Он приходит в себя.
Это сказал один из северян.
Гарун попытался сфокусировать зрение и повернул голову набок. Братья сидели рядом с ним. Рука Хаакена висела на легкой повязке, а сам он с ног до головы был покрыт запекшейся кровью.
Вокруг себя Гарун сумел рассмотреть и других людей, которые молча сидели на земле и чего-то ждали.
– Что случилось?
– Какой-то колдун обрушил на нас гору, – ответил Браги.
– Это я знаю. Что потом?
– Мы швырнули тебя на коня и двинулись к колдуну, но в этот момент на нас напали его люди. Мы сумели прорубиться и очутились здесь вместе с генералом. Сейчас подходит все больше и больше людей. Твой отец отправился на поиски заблудившихся.
– Насколько все плохо?
Наемник в ответ только пожал плечами. Казалось, что он находится на грани шока. Да и все вокруг сидели тихо, погрузившись в самих себя. Да, видимо, все очень скверно. Роялисты потерпели полное поражение, последняя надежда, возлагавшаяся на Гильдию, рухнула.
Гарун попытался подняться, но Хаакен успел удержать его.
– Сломаны ребра, – прорычал он. – Проткнешь дырку в легких, если не перестанешь дергаться.
– Но отец…
– Сядь на него, Хаакен, – предложил Браги.
– Твой старик до сих пор без тебя прекрасно обходился, – сказал Хаакен.
Тем не менее Гарун все же ещё раз попытался принять сидячее положение. Боль обожгла грудь, и он понял, что терпеть её можно только тогда, когда лежишь не двигаясь.
– Вот так-то оно лучше, – произнес Браги.
– Вы смогли прорубиться? Через строй Непобедимых? – Теперь он припомнил звон мечей и каких-то людей в белых одеяниях.
– Они вовсе не так хороши, когда слезают со своих лошадей, – сказал Хаакен. – Давай спи. От волнения пользы мало.