Гарун вопреки желанию последовал этому совету. Тело требовало отдыха.
Проснувшись во второй раз, он увидел стоящего над ним Юсифа. На левой руке у него была толстая повязка, одежда изодрана и перепачкана кровью. Фуад стоял рядом. Он, по-видимому, не пострадал. Но Гарун так и не сумел поймать взгляда дяди. Отец при помощи Мегелина Радетика, едва шевеля языком от усталости, расспрашивал солдат Гильдии.
Отец выглядел таким старым! Таким изможденным! Таким отчаявшимся.
– Мегелин, – прохрипел Гарун, радуясь тому, что Рок ничего не смог сделать со стариком, и тот остался в живых. Гибель Мегелина явилась бы полной катастрофой для юноши.
Отец опустился рядом с ним на колени и положил руку на плечо. Это был единственный жест сочувствия, на который валиг был способен в присутствии чужих. Затем дела позвали его в другое место. Мегелин же остался. Он сел, скрестив ноги, и негромко заговорил. Гарун понимал едва ли каждое третье слово. Старый ученый повел беседу об экономической структуре одного из западных королевств, намеренно избегая всего, что касалось текущих событий. Вскоре Гарун слушал, слушал – и незаметно задремал.
Когда Гарун открыл глаза, солнце уже взошло, а сам он лежал на двигающихся носилках. Вокруг себя он не увидел ни одного человека, который не был бы ранен. Его спасители исчезли.
Откуда-то, повинуясь сигналу носильщиков, возник Мегелин.
– Куда все подевались, Мегелин?
– Те, кто может держать оружие, пытаются задержать преследователей, – ответил Радетик.
– Неужели они так близко?
– Очень близко. Они чуют кровь и хотят покончить с нами.
Но сэр Тари Хоквинд в поражении оказался даже более великолепен, нежели в победе. Его разбитое войско сумело без потерь добраться до Эль Асвада.
Лекари выправили и перевязали ребра Гаруна. Он пренебрег предостережениями медиков почти сразу же поднялся на ноги, чтобы оценить масштабы и последствия катастрофы.
Потери составили примерно треть армии. Большинство солдат погибли во время обвала и последовавшего за ним избиения.
– Но это уже история, – сказал ему отец. – Сейчас враг у ворот, а у нас нет сил даже на то, чтобы перекрыть все стены.
И это была сущая правда. Эль Надим вел преследование до ворот Эль Асвада и уже начал готовиться к осаде, хотя достаточных сил для полноценной осады пока не имел. Он разбил укрепленный лагерь и приступил к сооружению осадных машин. Его солдаты копали ров и сооружали баррикаду поперек дороги. Это был всего лишь первый шаг на пути к полному окружению Твердыни.
– Что он затеял? – спросил Гарун у Мегелина. – Три тысячи человек неспособны захватить Эль Асвад.
– Забудь о своих расчетах, – угрюмо произнес Радетик. – Для Истинно Верующего преград не существует.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты помнишь, что произошло?
– Молния. Колдун, который смог обрушить гору. Но Эль Мюрид ненавидит колдовство.
– Верно. Но один вид магии вплетен в его легенду. Он не пользовался этой магией после того, как вышел из пустыни.
– Амулет, который якобы дал ему Ангел? А я-то думал, что это выдумка.
– Нет, однажды он его использовал и теперь решил повторить. Думаю, в следующий раз он испробует силу амулета на наших стенах.
– Значит, Эль Мюрид здесь?
– Да.
– В таком случае отец должен устроить вылазку. Если мы его убьем…
– Лучшего подарка для него и придумать невозможно.
– Но…
– Я обсуждал эту проблему с твоим отцом и генералом. Они решили позволить Эль Асваду понести некоторый урон. Пусть разрушат часть стены. Использовать амулет в ближнем бою будет невозможно.
Гаруну подобная стратегия не нравилась. Она отдавала инициативу в руки врага и, кроме того, предполагала, что противник будет действовать так, как от него ожидают, и что он не получит подкреплений. Возражать, однако, он не стал. У него появились проблески кое-какого плана, и подозрений Мегелина вызывать не следовало.
– Ты говорил отцу об этих солдатах из Гильдии?
– Да, он знает. Он найдет время что-нибудь для них сделать.
Гарун был доволен. Браги и Хаакен спасли ему жизнь и заслуживали награды.
– Благодарю тебя, – сказал он.
– Да кстати, ты решил задачи по геометрии? – Радетик был совершенно лишен чувства жалости. Занятия не должны прерываться – даже для выздоравливающих.
– Я был занят…
– Занят тем, что симулировал. Отправляйся к себе и не высовывай носа до тех пор, пока все не решишь. И будь готов доказать правильность решений.
* * *
– А вон и старец, – сказал Хаакен.
Браги обернулся и увидел шагающего по стене Мегелина Радетика. Старик направлялся к ним, чтобы поговорить.
– Он тебе не напоминает деда? – спросил Браги.
– Следил бы ты лучше за этими придурками внизу, – проворчал Хаакен. – Если не хочешь, чтобы Сангинет тебя заживо сожрал.
О провале роты новобранцев во время битвы говорили очень мало. Никто не получил внеочередных нарядов, никто не был наказан. Даже ходили слухи, что Хоквинд остался доволен действиями рекрутов, учитывая характер местности и то сопротивление, которое они встретили.
Ветераны, правда, отнеслись к молодежи с меньшим пониманием. Репутация их генерала оказалась запятнанной. Сотни их товарищей погибли. Они не желали знать ни что соленый раствор был глубиной чуть ли не по пояс, ни что молодежь приняла на себя основной удар армии Эль Мюрида. Старики видели, что потери новобранцев меньше, чем в остальных ротах, и это им не нравилось.
Радетик подошел к братьям и остановился, задумчиво глядя вниз. Внизу под стенами без устали трудились люди Эль Надима.
– Самоуверенны, как муравьи, – заметил Радетик.
– Наверное, не без основания, – проворчал Хаакен.
Браги оставил замечание Радетика без комментариев. Он не знал, как относиться к старику. Тот, вне сомнения, занимал здесь важный пост, но предпочитал держаться в тени.
– Как там Гарун? – все-таки спросил он.
– Выздоравливает. Валиг шлет вам свою благодарность. Он поблагодарит вас лично, как только сможет.
– Ладно.
– Не вижу энтузиазма! Напрасно. Валиг – богатый человек, а Гарун – его любимый сын.
– Я загорюсь энтузиазмом лишь тогда, когда узнаю, что мы отсюда сваливаем.
Радетик в ответ издал задумчивое «хм-м-м…».
– Здесь нет ничего кроме жары, суши и многих миль пустого пространства.
– Узнаю свое желание увидеть хотя бы одно приличное дерево. У меня иногда возникают такие же чувства. – Радетик потрепал Браги по плечу и спросил: