Пулеметчики завалили стволы пулеметов вниз и еще раз нажали на спусковые крючки. На этот раз очереди были длинные; прошедшие веером над самыми головами.

Все инстинктивно присели.

— На землю! — неожиданно громко рявкнул мужчина. — Всем, кто хочет жить, — на землю!

Пулеметы отработали еще по два десятка патронов. И уперлись дымящимися дулами в толпу.

— На землю, я сказал!!

Пулеметчики располагались очень грамотно, по флангам, контролируя всю окружающую территорию. Они могли резать толпу с двух сторон кинжальным огнем.

Уберечься от них было невозможно.

Первыми упали молотобойцы. Им такие заморочки были ни к чему. Они легли на животы и Поползли под автобус.

Следующими рухнули телохранители. Не потому, что испугались, потому что здраво оценили обстановку. Они, наверное, могли сделать один-два неприцельных выстрела, но вряд ли бы они успели сделать третий. Пулеметы, бьющие в упор, это очень серьезно. Они просто сметут их, как дворницкая метла пыль. Может иметь смысл умереть за охраняемое лицо, но лишь когда можно его спасти. А здесь… Здесь можно только умереть.

— Оружие на землю!

Телохранители вытащили и бросили далеко вперед бесполезные в этом раскладе пистолеты.

Дольше всех думали «быки» Пики. Они в армии не служили и тактико-технических характеристик ручных пулеметов не знали. И, как видно, считали, что от них можно отбиться с помощью пистолетов. И даже потащили из карманов разномастные стволы.

Но пулеметчики их опередили. Они дали очередь «по головам», так, что пули взлохматили на макушках уголовников волосы. И дали очередь под ноги. Подняв с земли два десятка фонтанов пыли и осколков камней. Подручные Пики упали как подрубленные. В армии они, конечно, не служили, но кое-какие военные фильмы смотрели.

Остался стоять только тот, оцененный в начале встречи как «так себе» мужик. Он даже не пригибался, потому что обступившие «быки» были выше его ростом, а пулеметы били снизу вверх и он не так уж и сильно рисковал, даже если бы пулеметчики сбились с прицела. Но они не могли сбиться с прицела, в чем он был совершенно уверен.

Мужчина подошел к распростертому в пыли гендиректору и бросил на землю листы бумаги и бросил ручку.

— На, подпиши.

На этот раз директора долго уговаривать не пришлось — он схватил ручку и поставил внизу страницы свою роспись.

Конечно, эта роспись, без печати, без других росписей и «присутствия сторон», не имела никакого значения. Но имело значение другое — два припавших к пулеметам пулеметчика. И их умение стрелять.

— Возможно, на днях к вам придет человек, которого надо устроить на работу. Ну, например… вашим первым заместителем. Потому что это очень хороший и полезный для производства человек. Надеюсь, вы ему не откажете?

Гендиректор обреченно закрыл глаза.

— Ну вот и договорились. Ну а если вы вдруг надумаете оспорить наше соглашение, то я не уверен, что вы останетесь директором завода. И не уверен, что вообще останетесь, — сказал мужчина.

Откуда-то из далеких посадок вырулила машина — бортовой «ЗИЛ».

Один из пулеметчиков выскочил из своего окопчика, добежал до грузовика, запрыгнул в кузов и встал, положив пулемет сошками на кабину. Здесь ему тоже было видно всех. Кроме забившихся под автобус молотобойцев. Но они были не в счет. Кувалдам в этой разборке места не было.

Мужчина собрал валяющиеся на земле пистолеты и забрался в кабину «ЗИЛа». Последнего пулеметчика забрали практически на ходу. Он бросил в кузов пулемет и запрыгнул сам. Второй пулеметчик для острастки и чтобы подстраховаться от выстрелов вдогонку, дал длинную очередь по земле вокруг лежащих. Но ни о каком сопротивлении не могло быть и речи — все лежали и боялись даже пошевелиться.

«ЗИЛ» ушел. Но никто не вставал. Просто так, на всякий случай.

Первыми, минут через десять, осмелились пошевелиться телохранители. Они приподняли головы, привстали, убедились, что никто в них не стреляет, и бросились выполнять свои обязанности — защищать директора.

Дольше всех не хотели вылезать из-под автобуса молотобойцы. Им чем дольше было там валяться, тем лучше. Им, в отличие от других, предстояло в цеха возвращаться.

В тот же день все вновь заключенные договора были в одностороннем порядке расторгнуты и завод вернулся к прежним партнерским обязательствам. И даже без вмешательства арбитражного суда.

Весь коллектив завода это решение горячо поддержал. И даже коммерческий директор. Но более всего — секретарша генерального директора.

Глава 21

Командированные присмотреть за могилой безвременно почившей тети Девяносто седьмой и Девяносто девятый не стали устраиваться в гостиницы и снимать жилье и не стали рыскать по городу в поисках проявляющих активность родственников тети, здраво рассудив, что тот, кто захочет размотать оборвавшуюся со смертью продавцов и покупателей мобильных телефонов ниточку, непременно придет на место, с которого все началось. Придет к конечной остановке городского маршрута. Здесь их и надо ждать. Просто ждать. В течение двух ночей они оборудовали наблюдательный пункт. Для чего нашли стихийно возникшую помойку, которую в нашей стране найти нетрудно, где бы вы ни находились, хоть даже на Северном полюсе. За основу взяли проржавевший остов легковой машины, который завалили обломками стройматериалов, прогнившими досками, старыми покрышками, высохшими ветками деревьев и прочим случайным мусором. Машину засыпали по самую крышу, оставив лишь небольшие, в четыре стороны амбразурки, которые в случае опасности можно было мгновенно заложить досками. Полученную, с пустотой внутри, мусорную кучу декорировали пустыми консервными банками, битыми бутылками и дохлыми кошками.

Время разбили на вахты. Через каждые четыре часа кто-то из наблюдателей забирался на поставленные друг на друга ящики и, положив на специальную подставку против амбразуры двадцатикратный бинокль, а с наступлением темноты — прибор ночного видения, осматривал местность. Другой спал на лежанке из картонных коробок, застеленных спальником.

Через четыре часа они менялись…

Первым на место преступления пришел следователь Шипов. Он постоял на остановке, постоял возле кустов, где случилось убийство, осмотрелся вокруг… Потом направился к диспетчерской на конечной остановке городского автобуса. Куда и должен был направиться, так как все до него тоже начинали с диспетчерской.

— Давай просыпайся, — толкнул наблюдатель своего напарника.

— Что там?

— Не что, а кто.

— Он?

— Он…

— Где?

— В диспетчерской.

— Тогда я пошел.

Девяносто седьмой надавил на заднюю левую дверцу, отгребая в сторону прикрывавшие машину тряпки. Перед ним был узкий, прорытый в мусоре и засыпаный сверху лаз. Он прошел по нему сильно согнувшись и подсвечивая себе фонариком, сдвинул прикрывавшую тоннель крышку, прислушался, откинул в сторону маскирующие вход картонные коробки, осторожно вылез наружу. Вылез прямо в листву подступавшей к помойке лесопосадки.