Скоро он снова свернул, выехав на автобан.
Через пару сотен километров — а это, почитай, четверть всей их Германии? — он бросит машину, загнав ее в какое-нибудь неприметное место, чтобы сразу ее не отыскали, пересядет в микроавтобус, которых он арендовал сразу штук восемь, расставив на стоянках в разных частях страны, и…
И тогда сам черт его не найдет!
Поздно, ребятушки, нужно было там, на месте, ушами не хлопать! Там, на месте, взять его было пара пустяков, а здесь попробуй найди!
Карета «Скорой помощи» катила по автобану, распугивая машины воем сирены и синими всполохами мигалки. За рулем сидел усредненного вида немец, в салоне, на носилках, лежал в отключке больной, которого спешно требовалось доставить в… Россию…
Так все было задумано.
И как задумано — так и исполнено.
И осталось всего перескочить пару границ. Всего-то!
Но… гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Про их, немецкие, которые на каждом шагу, овраги!..
— Как нет?!
— Нет!.. Мы обшарили всю квартиру, весь подъезд и на всякий случай чердак и прилегающие территории. «Объект» нигде не обнаружен.
Доклад был безрадостный.
Пожар потушен, но «объекта» в квартире не оказалось! Хотя подъезд и окна находились под постоянным наблюдением.
— В больницах смотрели?
— В приемные покои больниц он не поступал.
Вот так номер!..
— Необходимо допросить бывшего при нем телохранителя!
— Это затруднительно — он находится в госпитале.
Угорел в дыму!..
Ах как все неудачно получилось! Ну кто мог подумать, что в дело вмешается стихия, — что случится пожар!
Хотя — нужно было знать! Нужно было предвидеть!..
— Что еще?
— Мы сообщили в полицейское управление приметы пропавшего «друга», отправили его фотографию и попросили, чтобы нам сообщали о всех проходящих по линии полиции и служб спасения трупах. Мужских трупах не старше пятидесяти лет и ростом выше метра семидесяти…
Это — разумно.
Но смысла не имеет.
Потому что «друга» искать не надо — он сам найдется Где-нибудь в тихом месте, припорошенный землей.
Искать надо не «друга», а «гостя»!
Вот только как?.. Дать ориентировку полицейским? Но что в ней указывать, когда ни его приметы, ни его рост неизвестны. Вообще ничего неизвестно…
А почему, собственно?!
— Вот что — дайте мне фотографию электрика, того, что ремонтировал фонарь.
Фотографию нашли — нетрудно было! В Германии с учетом все в порядке — все подшивается, все раскладывается по папочкам и хранится вечно!
Вот он, «гость»!
Может быть, конечно, это не он, может быть, кто-то из его помощников, но все равно он гость, притом — непрошенный. Если найти его, то нетрудно будет найти и его сообщников!
— Немедленно разошлите эту фотографию по всем полицейским управлениям и на пограничные пропускные пункты — немецкие и сопредельных государств. Дайте пометку, что это особо опасный преступник, сообщите, что он, к примеру, маньяк, убивающий малолетних девочек, — чтоб повнимательней смотрели. И отправьте наших людей в аэропорты, имеющие сообщение с Россией. Пусть проверяют всех пассажиров!
Только ничего этого не требовалось!
Просто никто об этом еще не знал!..
— У вас что-то еще?
— Да. Пропала карета «Скорой помощи». Вместе с бригадой. Машина была послана на пожар, после чего исчезла, перестав выходить на связь. А это уже было интересно.
— Сообщите номер машины всем дорожным службам!
И пусть останавливают и проверяют все кареты «Скорой помощи» на тот случай, если он сменил номера, А как быть с «другом»?
А очень просто!..
— Пригласите ко мне кого-нибудь из техотдела.
Пригласили.
— Мне необходимо установить местонахождение «объекта». Это возможно?
— С уверенностью сказать нельзя, но можно попробовать найти его по исходящему радиосигналу. Если, конечно, он теперь не в воде. В воде микрофоны работать не будут.
— Сколько вам на это потребуется времени?
А нисколько! Потому что «объект» круглосуточно находится на связи, чтобы иметь возможность отслеживать все его разговоры. Для чего в его квартире были установлены микрофоны прослушки. И пара — вшиты в его одежду.
Проверили прослушку.
Тишина!
— Я хочу прослушать последние записи.
Сопение…
Храп…
Какие-то сонные бормотания…
Далекий вой сирен…
Возбужденные голоса, говорящие по-немецки:
— «Пожар, пожар! Надо бежать! Надо спасать жизнь!»
Это, кажется, телохранитель.
— «Черт с тобой. Иди…» — дальше непонятное слово по-русски — «нахрен». — «Только сперва пушку оставь! Тебя они не тронут, а мне без нее капут!»
И дальше:
— «Где патроны?»
— «Nein, nein!..»
Какая-то возня, топот, удары.
И вновь голоса. На этот раз говорящие по-русски.
— Позовите переводчика!
Позвали. Включили запись.
— «Ну что — очухался?..»
— Ну что — пришел в себя? — перевел переводчик.
— «Ну и падла же ты…»
— Это — русское ругательство, принятое в уголовной среде.
— «Вставай!.. Сам-то, своими ножками, идти сможешь или нет?»
— Он приказывает ему подняться. Испрашивает, может ли он идти сам.
— Куда?
— Этого он не сказал.
— «Ну так пойдешь или нет?..»
— Еще раз уточняет, может ли он идти.
— «Сам иди!..»
— Ну, что же вы молчите?
— Там мат. Русский мат.
— Ну так переводите! Может, там сокрыта какая-нибудь информация.
Переводчик — из бывших советских — пожал плечами. И перевел. Дословно.
— Он сообщил, что имел извращенные сексуальные контакты с его Mutter, с ним самим, со всей своей бывшей Родиной и с Германией тоже.
Потом уточнил, правильно ли его поняли.
— Ему ответили, что его поняли.
Все.
А при чем здесь Германия?..
Дальше какой-то удар и тишина.
Спустя какое-то время возня, шаги.